– Спасибо, – пробормотал ЖБМ. – А ты как?
– Ну, мои успехи скромнее, – опять улыбнулась она. – Я занимаюсь родительской гостиницей.
– «Отдых под ключ»?
– Ты помнишь, как она называется? – удивилась она.
ЖБМ молча кивнул.
– У нас там за тридцать лет мало что поменялось. В области по-прежнему делают лучшее в мире вино. Туристы все так же валят валом. И романэ-конти стоит все тех же безумных денег. – Она провела рукой себе по волосам.
ЖБМ вспомнил, как однажды, когда они приехали туда вдвоем на уик-энд, владелец престижной винодельни, производившей редчайшую на планете марку вина, налил им по бокалу из личных запасов. После того случая, сколько бы раз ЖБМ ни предлагали выпить того же вина, он под разными предлогами неизменно отказывался. Ему хотелось сохранить в памяти вкус того романэ-конти, который был навсегда связан с образом Беранжеры.
– А твои родители?.. – задал он осторожный вопрос.
– Мамы больше нет. Отец в Боне, в доме престарелых. Сам так решил. А твои?
Он отрицательно помотал головой.
– Ты замужем?
– Была. Мы развелись. Он умер пять лет назад.
– Соболезную.
– Про тебя я знаю, что ты женат. А дети у тебя есть?
– Да, – ответил ЖБМ. Его сознание упорно не желало возвращаться из того солнечного дня в царстве романэ-конти в серую реальность.
Воспоминание, давно сгладившееся в памяти, вернулось в несколько мгновений, яркое и не потускневшее, как извлеченная из пыли веков безупречно сохранившаяся окаменелость. Это было в начале 1980-х. Они были молоды; у них, согласно банальной, но оттого не менее очевидной истине, была впереди вся жизнь. И вот эта жизнь прошла – нет, не прошла, промелькнула.
– Дочка? Сын? – уточнила свой вопрос Беранжера.
– Сыновья, – очнулся ЖБМ. – У меня два сына. А дочки нет, – с чуть заметным сожалением добавил он.
Беранжера, не отводя от него взгляда, качнула головой.
– А у тебя?
– У меня есть.
– Сколько ей?
– Тридцать три. А твоим мальчикам?
– Двадцать два и двадцать четыре.
– Как время летит…
– Да, – согласился ЖБМ. – Странно сидеть тут с тобой…
Беранжера снова кивнула.
– А как Пьер? – с живым интересом спросила она. – Как у него дела?
– Пьер… Его в прошлом году не стало.
– Ох, Жан, прости… Я не знала.
– Ничего.
Он улыбнулся улыбкой фаталиста:
– Думаю, он немало повеселился бы, увидев нас сейчас за этим столом. Знаешь, странно, но я говорил о тебе… Ну не прямо… Вспоминал песню… И двух часов не прошло.
– Это был знак свыше, – сказала Беранжера.
– Возможно, – ответил ЖБМ. – Может, если упорно думать о ком-то, то он появится.
– Неужели ты думал обо мне так упорно? – с деланым удивлением спросила она.