Мать пожала плечами:
– Кто только к нам не приходил. Помоги мне сложить эту простыню.
Мы вернулись к работе: натянуть, ухватив с двух сторон за уголки, простыню, сойтись, сложить ее пополам, перехватить за другие уголки и опять разойтись, повторяя те же движения, пока не получится идеально ровный прямоугольник.
– Почему папа от нас ушел? – спросила я. Признаю, что это был бестактный вопрос.
– Никуда он не ушел. Мы просто решили немного пожить отдельно.
– Вы разводитесь?
Мать скривилась, показывая, что не намерена обсуждать со мной эту тему.
– Когда вы с отцом познакомились?
– Ты и так знаешь. На капитуле «Рыцарей Тастевена».
– На каком именно?
– Тебе что, назвать точную дату и час? – огрызнулась она.
– Да.
Беранжера опустила простыню.
– Зачем? Что ты ко мне пристала? – уже раздраженно спросила она.
И вышла из комнаты, бормоча себе под нос: «Что за кошмарный возраст, пятнадцать лет!»
Днем матери надо было съездить в Бон, и я воспользовалась ее отсутствием, чтобы достать фотоальбомы и найти фотографии с того самого капитула «Рыцарей Тастевена». Мать сохранила и меню банкета, и программку мероприятия в Вужо.
Если доктор говорил правду и я родилась ровно девять месяцев спустя после зачатия, то моя мать к тому моменту еще не была знакома с Франсуа Дельфером.
– Франсуа Дельфер – мой отец или нет? – в лоб спросила я ее в один из следующих дней, когда мы сидели за завтраком, а брат еще спал.
Она ударила меня по щеке – так неожиданно, что я не успела отстраниться. Еще и сегодня, вспоминая об этом, я чувствую, как у меня горит лицо.
– Ах ты мерзавка! – крикнула мать. —
Как ты смеешь задавать такие вопросы?
Не знаю, что меня потрясло больше – пощечина или эта «мерзавка». В тот вечер я не сказала с ней ни слова и на следующий день, после возвращения из школы, с ней не разговаривала. За обедом я не проронила ни звука, ни разу не обратилась к ней. Все полчаса, что мы просидели за столом, голос подавал только мой брат, который рассказывал школьные новости. Беранжера, не доев десерт, положила ложку и пробормотала: «Дальше так продолжаться не может». Я молча подняла на нее глаза – она смотрела прямо на меня. Я в тот же миг поняла, что получила ответ на свой вопрос. И еще я поняла, что готова его принять.
Она попросила брата оставить нас одних, встала из-за стола, открыла ящик буфета и вынула из него пачку «Мальборо» и зажигалку. Я не стала напоминать ей, что она бросила курить три года назад. Она поставила на скатерть пепельницу, достала из пачки сигарету и щелкнула зажигалкой. Закрыла глаза и сделала первую затяжку.