Потом она заперла все сундуки, искоса поглядывая на волшебника Алешу.
— Пойду в Олений лес. Насобираю трав и кореньев моему господину. Я уйду надолго. Может, вернусь только утром. А ты смотри, не вздумай тут что-нибудь трогать. Все крепко заперто, не надейся.
Продолжая ворчать, она взяла большой мешок и ушла.
Ренгист Беспамятный неподвижно сидел в кресле и дремал. И казалось, жизнь угасала в нем вместе с пламенем камина.
Волшебник Алеша дождался вечера. Днем выйти из башни он опасался.
— Пора!.. — Волшебник Алеша закутался в старый плащ. Сунул за пояс кинжал, вернувшийся к нему столь неожиданным образом.
Кот Васька крепко спал на ковре у камина. Волшебник Алеша на цыпочках прошел мимо, опасаясь его разбудить. Нет, брать с собой беспечного и легкомысленного кота в башню Каргора он вовсе не собирался. Мало ли что ждет его там?
Волшебник Алеша тихо вышел из башни Ренгиста Беспамятного.
Вот уже остались позади ласковые, теплые огоньки свечей в низких окнах.
Вдаль уходила вымощенная крупным булыжником дорога. Длинные тени деревьев пересекали ее, она слабо светилась в лунных лучах.
Что-то прошелестело в листве. Откуда ни возьмись, появилась птичка Чересчур, усталая, очень довольная собой.
Задев щеку волшебника Алеши крылом, уселась ему на плечо.
— Сделай это да сделай то, — с показной досадой прочирикала она. — Все я да я. Как будто никого на свете нет, кроме птички Чересчур. Слетай к этой девчонке… Правда, она очень милая. Да предупреди, да скажи… Потом, не могла же я не залететь к моему другу, господину Каргору. Теперь вот тебе надо дорогу показать, ведь заблудишься, клянусь родным гнездышком! Впрочем, ты идешь верно. Эта дорога приведет тебя как раз к башне господина Каргора. Так и иди, не сворачивай!
Она спорхнула с плеча волшебника Алеши. На миг повисла в воздухе, часто взмахивая крылышками.
— Я должна торопиться на опушку Оленьего леса. Там должны сейчас встретиться… Ах, некогда, некогда! Чересчур много дел. Впрочем, лечу!
Птичка Чересчур уже скрылась было в темной листве, но вдруг снова вернулась:
— Верь, верь Каргору. Он добрый, добрый, добрый…
Теперь дорогу с двух сторон окружали высокие деревья. Из лесной чащи потянуло болотной гнилью, запахом прелого листа.
Но вот на фоне глубокого, полного звездной жизни неба поднялась высокая черная башня.
Что-то жуткое было в этой угрюмой башне с острыми хищными зубцами, среди пугливо притихших громадных деревьев. Сова, мерцая зелеными глазами, тяжело сорвалась с ветки и, зловеще ухнув, исчезла во мраке.
Показалась высокая стена и пустая темная арка ворот. Из-под арки тянуло зябкой ночной сыростью.