«Тетушка Черепаха, наверно, уже вышла из леса и бредет по дороге…» — мелькнуло в голове волшебника Алеши.
— Не знаю, о чем вы говорите. Я вас не понимаю, — стараясь казаться спокойным, сказал волшебник Алеша.
Он поднял голову. Небо было такое голубое, и плыли в нем чистые, белые облака. И ветер бережно нес их на своих невидимых ладонях. Пролетела птица и будто звякнула маленьким колокольчиком. Нет, ни за что он не скажет Каргору, где голубая искра.
— Ах, так! Тогда ты умрешь бессмысленно, глупо. Все равно никому не войти в башню Ренгиста Беспамятного. — Каргор говорил теперь, словно рубил железо. — Ты погибнешь, несчастный, но сначала убедишься, что даром проиграл свою жизнь!
Каргор прошептал несколько невнятных слов, и вдруг тени деревьев зашевелились, отделились от стволов, поднялись с травы. Темнея, сгущаясь, меняя свои очертания, они превратились в толпу людей. Это были полулюди, полутени. Плоские, с неуловимо сумрачными лицами, неотличимо похожие один на другого.
— Тени-слуги, покорные мне одному! — прозвучал властный голос Каргора. — Кольцом окружите башню Ренгиста. Пусть никто не подойдет к башне. Никто! Добудьте мне голубую искру. А человека, который несет искру, убейте! Так я повелел!
— Мы убьем человека! Голубую искру принесем тебе! — одинаковыми, неживыми голосами откликнулись слуги-тени.
Они прошли мимо волшебника Алеши равнодушные, бесчувственные, даже не взглянув на него, и скрылись за деревьями.
— Вот и все… — Каргор проводил взглядом длинную вереницу слуг. — Я устал. Мне прискучило все: убивать, превращать, сжигать. Превратить тебя в букашку, в камень? Стоит ли тратить силы? Можно и проще. Ты умрешь медленной смертью, которую ты заслужил.
Неведомо как в руках Каргора вдруг очутилась длинная веревка, скрученная из темно-бурых волокон. Концы ее шевелились как живые.
Каргор проговорил голосом, полным торжества и насмешки:
Волшебная веревка!
Мне службу сослужи:
Надежно, крепко, ловко
Скрути его, свяжи!
В тот же миг веревка вырвалась из рук Каргора, обвилась вокруг ног волшебника Алеши и туго прикрутила его к дереву. Она по-змеиному, кольцами сжималась вокруг него, поднимаясь все выше, выше…
Волшебник Алеша судорожно выхватил кинжал и перерезал веревку. Но обрезанные концы мгновенно срослись. Веревка захлестнула руки, обхватила его грудь, плечи. Теперь он уже не мог пошевелиться.
Кинжал выпал из его руки и вонзился в землю.
Каргор рассмеялся. Его смех колол, как ледяные иглы.
— Я ухожу, незнакомец, — презрительно бросил Каргор. — Тебе будет о чем подумать на досуге. Знай! Узел, которым завязана эта веревка, волшебный! Кто его развяжет — тут же упадет мертвым. А ты, простак и герой, не захочешь, чтоб кто-нибудь погиб из-за тебя. Зря ты пришел сюда, незнакомец, зря. Астрель принцесса Сумерки… — Голос Каргора вдруг дрогнул, отзвук какой-то былой тоски, боль утраты послышались в нем. — Ее больше нет, нет… И корни ее все глубже уходят в землю.