Что подумали они все, когда им объявили, что питерская балерина после гастролей перешла в московский театр? Что бы ни подумали, они это уже проглотили.
И теперь, на первой репетиции Даши в Москве дружно изображали гостеприимную радость.
Да ну. Конечно, они ей рады. Все после лондонского триумфа получили жирные премии – поверх обычных гастрольных гонораров и президентского гранта. Все, включая миманс. Миманс и кордебалет уж точно работают за деньги, а не за любовь к искусству.
Они должны быть ей рады. Даша еле успевала всем кивать, всем улыбаться.
7
Люда сперва перешла на рысцу, потом припустила во всю прыть – коридор был пуст, значит, все уже там. Значит, она очень-очень опаздывает. Вечно она опаздывает. Нельзя привлекать к себе внимание опозданием именно сейчас.
Коридоры в закулисной части были низкими, без окон, в белесом свете галогеновых ламп. Так пусто, что слышно было, как лампы гудят. Ей показалось, что… Люда схватилась за угол, чтобы удержать равновесие, заставила себя остановиться, вернуться, заглянуть за угол.
Да, не показалось. Мужик в сером костюме озадаченно топтался на перекрестке двух коридоров и лестницы, заглядывал, пытаясь понять, куда она ведет. И туда ли ему надо.
– Вам куда? – окликнула Люда.
Борис вздрогнул. Он не слышал ее легкий бег:
– К директору балета. Простите, я заблудился. На каком я этаже?
– На плюс третьем.
Люда объяснила, как пройти к кабинету Акима.
– Но он сейчас в большом репзале, – уточнила. – Вам туда, может?
Тот покачал головой:
– Вряд ли. А что, есть и минус третий? – полюбопытствовал с улыбкой Борис.
Она глянула на него внимательнее: клеит, что ли?
Борис поправился:
– Этаж.
– После реконструкции есть все. И минус третий, и минус четвертый, и минус седьмой.
Люда объясняла – и сканировала: костюм приличный, мужику за полтос – чей-нибудь папик. Чей? Или, наоборот, в поиске? Сделала вывод, что нет – занят. Есть что-то такое в глазах. Как у собаки на поводке. Люда потеряла интерес.
– Минус седьмой? – удивился папик.
На прощание – снова набирая скорость – Люда ему пообещала:
– …Но если потеряетесь на минус седьмом, ваш труп найдут только при следующей реконструкции.
8
А Марина не бежала. Вот еще. Больно надо. Посмотрим, надолго ли ее хватит. Выскочка. С Волочковой, вон, тоже в свое время все носились. Хотя видно ведь было – пшик, пустышка. А все: А! О! И где теперь эта Волочкова? Только в инстаграме: не знает, как пошире раздвинуть ноги, чтобы обратить на себя внимание. А ноги-то – уже старые. В балете время летит быстрее, чем за стенами театра. Сорок лет? На свалку.