— Николай, — отдал он распоряжение, — дожидайся наших, а мы повезем этих красавцев на отдых. Вряд ли здесь еще что-то обнаружится.
В двухкомнатной квартире практически ничего из мебели не было, кроме необходимого холостяцкого минимума и дорогой видеодвойки. Было понятно, что Могилевчук остановился здесь только на ночь, по случаю.
На столике в полиэтиленовых пакетиках с бирками лежали: два пистолета — «Макаров» и здоровенный крупнокалиберный «магнум», запасные обоймы, патроны россыпью, еще какая-то мелочь.
Старший лейтенант Захаров зарокотал баском:
— Товарищи понятые, подпишите протокол об изъятии оружия. Вам придется задержаться здесь до приезда группы специалистов и на время обыска.
Мужчина и женщина, не читая протокола, поставили свои подписи.
— Почему не прочитали? — спросил Захаров.
— Да мы же слышали, как вы диктовали… — ответил мужчина. — Только время терять.
— Хорошо, — старший лейтенант Захаров посмотрел их подписи. — Позвоните, если надо, на работу, предупредите, вам выпишут потом справки на этот день.
— Какие справки, какая работа, — вздохнул мужчина. — Вокруг сплошная безработица… — он огляделся. — Можем мы сесть посидеть?
— Конечно, устраивайтесь, — разрешил старший лейтенант. — Можете, пока ждете, даже включить телевизор… По пятому каналу скоро сериал.
С этими словами он покинул квартиру.
Сев за руль, Захаров чертыхнулся: сыпала мелкая морось, а «дворников» на его «девятке» уже не было.
Москва, Москва…
Виктория Макарова, 4 пополудни, 23 марта 1996 года, Кремль.
Стройная молодая женщина твердым шагом от бедра шла долгим коридором в святая святых большой политики, — где не бывает туристов и сторонних наблюдателей.
Дежурные не задерживали Викторию и не проверяли ее допуск в эту часть здания. За несколько лет ее хорошо запомнили в лицо. Впрочем, приветственных кивков тоже не было — это не принято в коридорах власти. Фальшивые дружеские объятия и радушные фразы между даже смертельными врагами — удел политиков. Обслуга и охрана должны вести себя неприметно, человеческие отношения могут проявляться у них только после смены, далеко от начальственных глаз. Но и это не очень-то приветствуется: похоже, высокое руководство хотело бы видеть вокруг себя абсолютно надежных роботов. Так спокойнее.
Виктория вошла в приемную и, не здороваясь, бросила референту:
— Макарова, с докладом.
Тот кивнул, продолжая заниматься своими делами.
Девушка заняла место на стуле.
Она не взяла со столика журнал, не закинула ногу за ногу, не завела какой-нибудь разговор — одним словом, не предприняла ничего, чтобы скрасить ожидание в пустой приемной. Она просто сидела, спокойно глядя перед собой.