Потом взглянула на часы.
— Извините еще раз, появились новые обстоятельства, у нас только двадцать минут, проведем блиц-брифинг, а завтра или послезавтра я постараюсь появиться на этой трибуне еще раз. Прошу — первый микрофон.
Вопрос задавал пожилой седоватый мужчина левантинского типа:
— Елена Борисовна, на ваш взгляд, следственная группа, составленная из представителей разных силовых структур, у которых разные задачи, может работать слаженно?
— Да, может, конечно. И работает. Хотя нельзя сказать, что методы у представителей разных структур одни; могут быть разными у них и задачи, но цель — в высоком понимании этого слова — у них все же одна, — она вежливо улыбнулась журналисту. — Следующий вопрос…
Через двадцать минут Елена покинула зал.
Вместе с ней ушел и водитель — приятель Гены, он махнул издалека рукой Виктории, которая сидела за рулем его «шестерки». Знак этот означал, что Елена покинула зал и что после чтения записки она никаких распоряжений никому не давала и записку оставила при себе.
«Шестерка» двинулась с места…
Елена Монастырская скорым шагом прошла к машине, отдавая по дороге распоряжения по изменению распорядка дня.
— Со мной едет только Борис. Садись в машину, — бросила она ему. — Все, все. Остальные вопросы после.
Оставив недоумевающих сотрудников на стоянке, она откинулась на сиденье и приказала ехать к парку Горького, а сама перечитала записку еще раз.
Лицо Елены покрылось бледностью.
— Что-то случилось, Елена Борисовна? — спросил, забеспокоившись, Борис.
Елена, скомкав записку, отмахнулась:
— Помолчи.
Монастырская невидящим взором смотрела за окно и удивлялась тому, что не чувствовала злобы по отношению к Виктории Макаровой. Елена уже была в курсе последних событий: просветили «доброжелатели» и справа и слева. Понятно, что Виктория вела какую-то игру. И отчаянно рисковала — не только служебным положением, но и головой. Виктория была умная девушка. Именно поэтому Монастырская сомневалась, что Виктория преследует какие-то свои корыстные цели, — и, вероятно, именно поэтому не злилась на нее… Несмотря на все трения между ними, предать Макарова не могла.
Но Макарова могла заблуждаться… Вот это понимание и вызывало тревогу. Елена нервничала…
— Подъезжаем, — молвил телохранитель.
— Найди место для тихой парковки неподалеку от главного входа, — Елена теперь внимательно оглядывала улицу в окно.
— Куда мы?
— Будем ждать человека на площади возле главного входа, — ответила Елена.
Борис свернул на боковую улицу и припарковался.
— А если вас узнают, Елена Борисовна? Там же толпа соберется с вопросами, — в его замечании был смысл. — Как мы оттуда выберемся?