* * *
Поднявшись наверх, они вошли каждый в свою комнату.
Девушка переоделась, немного подправила макияж и зашла к Александру:
— У нас осталось два часа.
— Идем ва-банк? — он легко поднялся из кресла и, подойдя к Виктории, нежно взял ее за плечи.
— Да, Саша! Это называется: или пан, или пропал…
— На что ты надеешься? Как ты проникнешь к Президенту? Нас с тобой и близко не подпустят.
Она засмеялась:
— Ты не поверишь, но, кажется, есть дурацкий шанс.
Бондаровича это убедило:
— Действительно, в данной ситуации может сработать только дурацкий шанс…
Через несколько минут они ворвались к хозяину «уединенного отдыха» с оружием в руках. Вернее, «макаров» был только у Виктории, но этого оказалось вполне достаточно. Оружие уже само по себе впечатляло, а в руках известного во всем мире стрелка — тем более.
Николай вместе с одним из охранников оторопело уставились на них:
— Вы что?
Виктория выпалила на одном дыхании:
— Николай, нужны машина, два фонарика и оружие. Оружие пропадет, а машину вернем…
Николай все еще не мог прийти в себя:
— Но почему под дулом пистолета?
Банда ответил:
— Это из соображений твоей безопасности, парень. Если наше дело сорвется, ты всегда сможешь сказать, что мы отняли у тебя все это, угрожая пистолетом.
— Вы крутые ребята, ничего не скажешь!..
Все необходимое быстро нашлось.
Бондарович и Макарова, 9 часов вечера, 26 марта 1996 года, Завидово.
На Кольцевой трассе в назначенное время встретились с Принцессой; Александр и Виктория пересели в роскошный лимузин Елены Борисовны.
Потеснив Бориса на заднем сидении, Виктория с самым серьезным видом заявила:
— Не могу я больше его видеть! Елена Борисовна, высадите этого идиота, он нам, не приведи Бог, что-нибудь напортит в Завидово.
Елена Борисовна повернула к охраннику лицо, мокрое от слез, и велела:
— Марш из машины!
— Но… — заикнулся было парень.
Слезы вмиг высохли на глазах Принцессы:
— Я сказала: марш!..
Борис, который уже начал привыкать к такому обращению, опрометью выскочил наружу и остался на обочине, глядя вслед удаляющейся машине.
Виктория обернулась и поймала на себе ненавидящий взгляд охранника. Да, она его победила — все никак простить ему не могла той актриски, над которой Борис надругался.
Монастырская была в смятении:
— Что вы задумали, Виктория? Как вы туда пройдете?
Он вообще никого не пускает к себе. Ждет к восьми Поливоду и все.
Банда своим ушам не поверил:
— Вы хотите сказать, что он сдался? Так быстро?
Стоило только слегка нажать?
Принцесса отвернулась:
— Я не знаю. А говорю — как есть… Нас не пропустят в дом; я ведь не в силах отменить приказ Президента — пусть он мне и отец…