Неожиданно для себя Макарова решила вступиться:
— Он лоялен по отношению к Президенту.
— Это не играет роли, — Кожинов бросил на собеседницу пристальный хмурый взгляд. — Больше с ним никаких контактов… Как здоровье Прокофия?..
— Более-менее… — Виктория пребывала в некоторой растерянности; она не могла понять логики Кожинова: то он хочет, чтобы она отодвинула Бондаровича на вторые роли, то вдруг запрещает всякие контакты с ним; но девушке была известна закономерность: если чего-либо не можешь понять, значит, не в достаточной мере владеешь информацией.
— Передавай привет старику. Я как-нибудь и сам соберусь позвонить ему…
Глава 5
КАЖДЫЙ САМ ЗА СЕБЯ
Александр Бондарович, 9 часов утра, 24 марта 1996 года, анатомическое отделение четвертого госпиталя.
Четвертый госпиталь, насколько знал Бондарович, обслуживал заслуженных пенсионеров-военных, старший офицерский состав, некоторые спецслужбы, военных спортсменов и тому подобный контингент. Однако, помимо элитных больных, он занимался еще особо сложными операциями по восстановлению и реабилитации тяжелых раненых еще со времен войны в Афганистане; делали здесь и косметические операции при ранениях в область лица.
Александр остановил машину недалеко от ворот. Вышел из салона, размялся. После вчерашнего бега по лестницам и поединка с таинственным взломщиком слегка побаливали мышцы. Кто-то однажды просветил его: оказывается, боль в мышцах — это от избытка молочной кислоты…
— Где у вас прозекторская? — спросил Бондарович на вахте четвертого госпиталя.
Солдатик, разглядев в удостоверении только погоны с большими звездами, не догадался спросить ни о каких полномочиях и только недоуменно переспросил:
— А что это?
— Морг. В просторечии, — открыто улыбнулся Банда. — Если хочешь, — мертвецкая, труперня… Некоторые предпочитают более ученое — анатомичка…
— А-а, вон там, — солдатик был явно восхищен столь глубокими познаниями этого незнакомого офицера, — направо за угол.
— Спасибо, — и Бондарович беспрепятственно прошел на территорию.
Подойдя к отдельно стоящему небольшому одноэтажному корпусу, в подвале которого размещалась мертвецкая, Бондарович спросил у курящего на лавочке вольнонаемного:
— Где патологоанатом?
— А, режет там, препарирует, — работник лениво махнул рукой в направлении двери, обнаружив для Бондаровича, что пьян уже с утра. — Режет в конце, где ж ему быть…
Материал ему постоянно подкидывают-.
Александр холодно кивнул ему и вошел в здание.
И сразу оказался перед выбором. Две лестницы: одна — в четыре ступеньки — наверх, и другая — длинная-предлинная — в полутемный сырой подвал.