Отец велел ему убираться вон.
Удивительно, какой глупой можно быть в юношеском возрасте, подумала Роза. Два дня спустя она улизнула из дома, чтобы повидаться с Брэдом Диллоном. Он сказал ей: «Не волнуйся, детка. Мы вместе. Мы со всеми справимся». — Они целовались, а потом он захотел пойти в клуб в городе, чтобы «показать им всем», что она не боится. Он попросил ее выйти и завести грузовик. Ранее он лишился прав за то, что разогнался до девяносто в зоне сорока пяти, а потом ударил копа, поэтому ей пришлось брать на себя роль шофера.
Она так и не добралась до грузовика. Он вышел из дома следом за ней, улыбнулся, размахнулся битой, и ударил ее дубинкой по голове.
Она живо вспомнила его улыбку. Это была самодовольная ухмылка, которая говорила: «я намного умнее тебя, сука».
Он ударил ее недостаточно сильно. Его план состоял в том, чтобы вырубить ее и доставить в семью Симонов. Симоны всегда были оппортунистами, хватаясь за каждый шанс получить больший кусок пирога. Позже она узнала, что Фрэнк Симон, глава семьи, пообещал Брэду десять тысяч долларов за то, что он доставит Розу. Десять тысяч долларов. Целое состояние для Эджера. Они хотели связать ее с Робом Симоном, сыном Фрэнка, чтобы в один прекрасный день дети Роба тоже могли воспроизвести белую вспышку.
И Брэд попытался это сделать. Но Роза в последний момент дернулась назад, и бита промазала, ударив ее в лоб. Она стояла там контуженная, ее череп гудел от боли, кровь заливала глаза. Когда Брэд Диллон размахнулся битой во второй раз, чтобы закончить работу, он узнал, насколько горячей может быть ее вспышка. Она не хотела причинять ему боль, но сделала это. И пока он корчился на земле у ее ног, она все не могла остановиться плакать, потому что в этот момент поняла, что ее жизнь уже никогда не будет прежней.
То, что последовало за этим, было шестью месяцами ада. Кланы Грани преследовали ее с удвоенной силой, некоторые, чтобы заполучить ее для себя, другие — чтобы продать тому, кто больше заплатит. Сначала она пряталась, потом стала сопротивляться. Правда, у нее было только одно оружие, но против него не было никакой защиты. Рано или поздно она должна была кого-то убить, и как только она поджарила бродягу, нанятого, чтобы похитить ее, Эджеры поняли, что ее нельзя контролировать, и оставили ее в покое. Вскоре после этого умер дедушка, а папу озарила очередная блестящая идея, и он исчез, как вор в ночи. Все, что у нее осталось — это записка с разглагольствованиями о сокровищах и о том, что, когда он вернется, все они будут богаты.