Антон взял письмо и углубился в чтение. С каждой минутой его волнение усиливалось.
«Мой дорогой, — писал ротмистр Ушаков своему французскому товарищу. — Не смею просить вас о многом, но помните: вы мне обязаны. Зная, что вы — человек чести, настоящий дворянин и лучший сын своей страны, прошу вас позаботиться о моем состоянии, что скрыто глубоко в подвале дома на углу Тверского бульвара и Тверской улицы. Вы легко сумеете отыскать этот особняк, поскольку это единственный в округе дом о трех этажах, более-менее сохранивший свой облик после пожара. Прошу вас убедиться, что новые владельцы дома, кем бы они ни были, не сумели воспользоваться состоянием моей семьи.
Уверен, мое возвращение в родную Россию не за горами, а временное изгнание — следствие необходимости. Мой друг, если бы вы только знали, какие чудесные события произошли со мною перед моим отъездом в Австрию! Мне посчастливилось обедать с самим государем императором, ему же я обязан своим чудесным спасением. Ведь он буквально вытащил меня с виселицы, да к тому же подарил мне табакерку. Необычную, с прелюбопытнейшей историей. Эта табакерка…»
Антон перечитал последнее предложение несколько раз.
— Что? — спросил он, глядя на Жерара. — Хотите сказать, ваш предок был знаком с Александром Первым и тот подарил ему эту реликвию? Отчего же он бежал из России, почему не вернулся за сокровищами? Не верится что-то.
— Вы же сами видите, копия письма подлинная, того времени, перевод дословный. Есть одна проблема. В конце письма не читается несколько предложений, со временем они стерлись, а там как раз и говорится про этот предмет. Но Роджер так поверил в то, что он и по сей день надежно спрятан в московском подвале, что пожертвовал на поиски огромные деньги, а может быть, поплатился за свою страсть жизнью.
— Какой предмет? — спросил Ральф.
— Я тебе вечером расскажу. Это долгая история, — ответил Антон. — Жерар, получается, клад и, так сказать, бонус все еще могут находиться здесь, под нами? Лежат больше двухсот лет и ждут нас? Это же здорово! — Антона охватило сильнейшее волнение.
— К сожалению, это не так, — вздохнул Жерар. — Да, ротмистр Ушаков больше никогда не увидел своей родины, а мой предок мало пожил: видимо, неподходящим оказался для него климат Санкт-Петербурга. Он женился на русской дворянке Евдокии Спиридоновой, которую, по семейному преданию, отбил у самого Александра Сергеевича Пушкина, вашего великого поэта. Жена его умерла при родах, но ребенок — сын — выжил. Почти сразу же он по службе отправился в Малороссию, где женился на наследнице небогатого помещика, у которого было имение в местечке Красное, что под Киевом, кажется. От этого брака у него осталась дочь Ольга. Вскоре после ее рождения мой предок скончался.