Профессор был с виду абсолютно невозмутим. Правда, он как-то уж очень интенсивно барабанил пальцами правой руки по обшивке дверцы «мерседеса»…
Между тем мысль о милиции показалась Антону настолько хорошей, даже единственно правильной, что он немедленно поехал в направлении 83-го отделения.
Антон посмотрел в зеркало. «Хвост» исчез, будто испарился.
— Отстали… — вздохнул Плукшин. — Ну и хорошо. Значит, точно ошибка. Ну что, чайку, как договаривались?
— Ладно, — кивнул Антон, — но давайте тогда уж в другом месте где-нибудь. На всякий случай.
— Логично. Командуйте. Впрочем, поехали лучше ко мне домой. Я как раз живу вон в том доме, где кафе «Донна Клара». Вы же знаете «Донну Клару»?
— Знаю, как всякий приличный человек.
— Вы остроумны, — Плукшин улыбнулся. — Когда-то этому кафе в плане публики могли позавидовать многие заведения общепита. Сюда ходили артисты, музыканты с громкими именами, а также первые модницы московского центра и иностранные шпионы. Теперь все не так, потому что, как я уже говорил в Политехе, мы совершенно не приучены к кропотливой и стабильной деятельности в любой сфере.
Не отыскав места для парковки напротив дома профессора, Антон бросил машину в противоположном конце Спиридоньевского переулка, за гостиницей «Марко Поло».
Квартира Вилорика Рудольфовича являла собой неописуемое нагромождение предметов современного быта и старинного искусства. Чтобы попасть из конструктивно просторной прихожей на кухню, Антону пришлось боком протискиваться между старинным комодом с инкрустациями и шкафом со встроенными зеркалами, возле которого он кое-как приладил мокрый зонт.
Тут же, в прихожей, стояли африканские тамтамы, пара торшеров, горные лыжи, множество пар сапог, сумки, рюкзаки, старая радиола и много еще полезного и абсолютно необходимого простому доктору исторических наук…
— Проходите, садитесь, — Плукшин указал Антону на белый кухонный табурет. — Хотите чаю или вам сварить кофейку?
— Кофе лучше. Спасибо, — ответил Антон, изучая кухонную обстановку.
Здесь, как и повсюду в квартире, царил хаос. Определенно, это была холостяцкая кухня, здесь очень давно или вообще никогда не появлялась женщина. Одновременно убранство жилища профессора никак нельзя было назвать бедным. Каждый элемент интерьера имел собственную изюминку. Здесь не было ширпотреба. На стенах висели авторские картины, полки были заставлены фигурками, статуэтками, повсюду лежали книги, по большей части антикварные. Кухонная техника была самая что ни на есть современная, а над столиком висела модная жидкокристаллическая панель.