— О тамплиерах?
— Ты знаешь?
— Думаешь, если мент, то обязательно «дубовый», что ли?
— Нет, что ты! Леша, а еще за нами точно кто-то следил.
Исаков оживился, а оживившись, весь превратился в слух и очень заметно насторожился:
— Кто? Подробности давай. Выкладывай.
— Машина. Потом оторвались.
— Ишь — оторвались… Шпионы. Дальше что?
— Все.
— Какая машина, марка? — Исаков сверлил Антона взглядом.
Антон на всякий случай решил быть еще осторожней:
— А кто его знает? Я что, всматривался? Дождь был. Может, это твои люди были.
— Не может быть. Мы твою тачку не вели. А цвет какой у машины той, запомнил?
— Да нет же, отвяжись! — Антон сделал вид, будто ему надоели расспросы товарища.
«Ничего, — подумал он, — раз уж ты играешь в друга, когда я у тебя тут в клетке сижу, я тоже буду делать вид, что я никакой не арестованный, а просто заскочил на огонек».
Исаков вспыхнул, но сдержал себя:
— Точно? — спросил он недоверчиво.
— Леша, если я буду каждый раз дублировать ответы на твои вопросы, мы долго будем с тобой здесь общаться. А мне домой охота поскорей. Я вообще ни в чем не виноват!
Леша опять превратился в доброго и хорошего товарища, стремящегося помочь попавшему в переделку однокласснику:
— Слушай, Антонио, я, честно говоря, непосредственно рапорт об убийстве не прочел, ясно? Поэтому давай сначала отдохнем, как раньше бывало. А то я уже два дня не пил!
По прошествии непродолжительного времени благодаря стараниям Любы на столе у «товарища подполковника» появилась водка и очень много разнообразной закуски. Люба отказалась выпить с друзьями. Прихватив с собой тарелочку с бутербродами и бросив на Антона выразительный взгляд, она удалилась.
— Кем она у тебя работает? — спросил Антон, с аппетитом уплетая маринованный огурчик.
— Люба у нас делопроизводством занимается.
— А, так это все называется делопроизводством?
— Не, я серьезно. Она из потомственной милицейской семьи. У нее и дед, и отец в милиции работали. Муж тоже… Только его посадили.
— Милиционера?
— Ага, ведомство Драгунцова поработало.
— Кого?
— Управление собственной безопасности.
— А… Это не мешает ей быть веселой. Сколько ей лет?
— Между тридцатью и полтинником, — Алексей лукаво улыбнулся. — Веселая — не то слово. Ты будь с ней поосторожней.
— А я-то чего?
— Да видел я, как она на тебя смотрела, словно на жертву. Гляди в оба, а то изнасилует.
Алексей рассмеялся. Антон из вежливости улыбнулся и тут же заметил:
— Забавный у меня получился день рождения.
— Не понял?
— День варенья у меня сегодня.
— О как… А что молчал-то? Ты скрытный, брат… Все, все, молчу! Получается — сорок.