— Нет, Саня, это ты опомнись, — уже серьезно и в тон Тихонову произнес Белобородов. — Не могу я. Меня-то кто прикроет, случись что?
— Значит, не можешь? — ледяным тоном спросил Александр Валентинович.
— Не могу, извини…
— Окончательно и бесповоротно?
— Абсолютно.
— Ну, не можешь — значит, не можешь, — Тихонов пожал плечами и завертел головой в поисках официанта.
— Уходишь? — поинтересовался Белобородов.
— Ухожу, Вась.
— А что это ты вдруг так успокоился? — с подозрением спросил сотрудник прокуратуры.
— Так, взял и успокоился. Супругу от меня поцелуй, — Тихонов расплатился и поднялся из-за стола, собираясь покинуть заведение.
Белобородов взял его за руку, с силой притянул к себе и, глядя в глаза, строго процедил:
— Ну-ка сядь…
Тихонов послушался, сел, стараясь не глядеть на приятеля.
— Ты что задумал? — спросил тот. — Колись, какая глупость тебе в башку пришла?
— Да ничего особенного. Навыки кой-какие остались, слава тебе господи. Ничего, как-нибудь сам…
— Штурмом будешь брать управление?
— Может статься, что и штурмом.
— Вот идиот-то… Зачем только я трубку сегодня взял, когда ты звонил. Прям как чувствовал — не к добру. Что, парень этот твой такой весь из себя хороший?
— Парень — во! — Тихонов поднял вверх большой палец. — Только вечно впутывается в истории. Васенька, брат, дорогой мой, дело такое: у меня, кроме него, никакой родни нет, а друзей тоже почти нет, кроме тебя. Карен умер…
— Карен умер? Жаль… Мне никто не сообщил. Ясно… Ну ладно, помогу я тебе. Только если после этого меня отправят на пенсию без содержания, платить мне будешь ты, понял, враг народа?
— Понял, понял, спасибо, Вася, спасибо, — Тихонов протянул руку старому товарищу. — Я, вообще-то, не сомневался в тебе. Жаль только, что ты один такой у меня остался.
— И мне жалко. Глядишь, был бы еще кто, ты б ему жизнь испортил, а не мне.
— Да ладно тебе, Васька! Чего бояться-то? Все равно тебе на пенсию скоро, чуть ли не в этом году… Возраст…
— Сам ты козел старый! Нет уж, я еще поработаю.
На проходной здания, где размещалось специальное управление Министерства внутренних дел России, оживленно спорили двое: человек в форме сотрудника прокуратуры и следователь по особо важным делам Алексей Исаков. Прокурорский размахивал предписанием выдать для проведения следственных мероприятий государственной важности содержащегося под стражей гражданина Ушакова Антона Евгеньевича. После продолжительных препирательств Исаков был вынужден сдаться, но предупредил: если подозреваемый не будет доставлен обратно в течение двух суток, он объявит того в федеральный розыск.