Конечно, за прошедший месяц дела закрутили его и заставили забыть о состоятельном чудике, зачем-то переехавшем из Москвы в их скромный пригород, но утренний звонок всколыхнул уснувшее любопытство. В итоге Соболев явился на встречу на пять минут раньше оговоренного времени.
Федоров уже ждал его за столиком на двоих, перед ним стояли только чайник чая и две чашки. И хотя голод уже едва слышно урчал в желудке, Соболев решил, что это к лучшему: ресторан, в который его позвали, был не из тех, где можно бюджетно пообедать. Не то чтобы он совсем не мог себе позволить тут перекусить, но жаба потом задавит.
Соболев подошел к столу, небрежно поздоровался и выдвинул стул. Сел и машинально поймал расфокусированный взгляд. Обычно он любил смотреть людям в глаза: так тем сложнее было врать, но глаза Федорова почему-то вызывали у него мурашки, хотя в них не было ничего такого. Просто серые глаза, вполне обычное дело для человека с русыми, не слишком светлыми, но и не слишком темными волосами. Но именно их обычность и выглядела странной. Почему-то Соболеву до сих пор казалось, что если человек потерял зрение из-за аварии, то это должно быть внешне как-то видно.
– Что вы на меня так смотрите? – неожиданно поинтересовался Федоров, заставив Соболева вздрогнуть.
А может, все-таки притворяется? Этот вопрос тоже мучил оперативника с самой первой их встречи.
– А с чего вы взяли, что я на вас смотрю? – настороженно поинтересовался Соболев.
Собеседник улыбнулся.
– Вы пришли, сели и молчите. Одно из двух: или читаете что-то в телефоне, или пялитесь на меня, снова гадая, действительно ли я ничего не вижу. Это пятидесятипроцентная вероятность произвести впечатление.
Соболев не удержался: достал-таки смартфон, включил на нем фонарик и посветил Федорову в глаз.
– А зрачок у вас реагирует, – хмыкнул он.
– У многих слепых зрачок реагирует на свет, – спокойно отозвался Федоров. – В моем случае глаза и вовсе никак не пострадали в аварии. Пострадал мозг: сигнал от глаз идет, но он его не обрабатывает из-за гематомы, переродившейся в уплотнение.
Соболеву стало неловко, и он поспешно выключил фонарик и отложил смартфон.
– Ясно. Так зачем вы хотели меня ви… Зачем вы меня позвали? Что вы знаете о трупе, найденном на кладбище?
– Не так много, как мне хотелось бы, – признался Федоров, поднося ко рту чашку и делая небольшой глоток чая. – Но у меня есть основания считать, что известная нам обоим ясновидящая Аглая может стать следующей жертвой. Или может быть как-то связана с убийством.
Соболев выразительно поднял брови, но потом осознал, что эта пантомима в данном случае бессмысленна, поэтому поинтересовался вслух: