– Так что, ты серьезно мне свою зарплату будешь отдавать? – вновь повторил свой вопрос заметно разволновавшийся Сергей, перебив цепь размышлений Уварова.
– Ну-у-у, как сказать, – замялся Толик, понимая, что совершает какую-то невероятную, непростительную глупость, – не совсем. Мне, как ни странно, деньги тоже нужны. Я не собираюсь всю жизнь у мамы с папой клянчить. Но если тебе как-нибудь нужно будет одолжить, то я с радостью…
– М-м-м, одолжить, – разочарованно протянул Пахомов, – это же потом отдавать надо.
На сей раз Толик собрал всю свою волю в кулак и промолчал, продолжая держать на своем лице беззаботную улыбку. Он уже находился в полушаге от того, чтоб пообещать отдавать свою зарплату в фонд малоимущего Пахомова. А бабушка и отец его учили, что за свои слова нужно отвечать.
– Какой странный этот промедол? Неужели он на всех так действует, или только исключительно на меня? – думал Уваров, привычно вонзая тупой стеклянный наконечник от клизмы в очередной волосатый зад. – У меня сейчас абсолютно нет чувства брезгливости, хотя раньше чуть не блевал, ставя эти ужасные клизмы. Все эти окружающие меня изнуренные алкоголем и старостью придурки, что томятся в очереди перед клизменной комнатой, теперь кажутся такими милыми душками. И еще чуть вот не отдал зарплату этому тупому неудачнику Пахомову. Даже назвал его «дружищей». А какой он мне друг? Тот только и думает, как бы побольше денег отхватить, никакого в нем эстетизма нет. – Толик оторвал взгляд от очередной малопривлекательной задницы и посмотрел на напарника, – ты вот, давай, навались на учебу, почаще ходи на лекции и занятия, запишись в СНО. А чего ныть-то. Папа у меня профессор, ну и что? Я сам себя ваяю, вот опорожняю чужие кишечники не из-за папы же, а чтоб самому все прочувствовать, каково это себя ощущать в шкуре медбрата. Клизмами, знаешь, приличных денег не заработаешь. А хороший врач должен все знать и все уметь делать, в том числе и работу среднего медперсонала.
Без особых проблем Толик скоренько так разрулил длинную очередь перед клизменной. Закончив оперировать с кружкой Эсмарха, он бодрым шагом направился в процедурку, чтоб помочь с уколами, засыпавшему на ходу Пахомову.
Сергей спал в процедурном кабинете прямо сидя за столом, подложив под кудлатую голову обе руки. Видимо, когда набирал в шприцы пенициллин, тогда силы окончательно и покинули его. Крепкий сон сморил дежурившего вторые сутки подряд парня. Теперь он похрапывал прямо на рабочем месте. Пуская тягучую слюну на руку, не замечая вошедшего в процедурку Толика. Уваров благородно не стал будить парня, а сам живо набрал в шприцы антибиотики и отправился по палатам.