– Что ты думал? – как можно спокойнее переспросила Мещерякова, стараясь переварить информацию на счет «сынка». Значит, уже Диму дразнят моим «сынком», забавно, мелькнуло у нее в голове.
– Думал, что все уже зажило.
– Я же тебе вчера русским языком сказала, что не торопись.
– У-у-у, – завыл Дима, закрывая влажные глаза обеими руками, – когда же уже этот проклятый свищ затянется.
– Ладно, извините меня, погорячилась, – ломающимся баском выдавила из себя Клава, убирая испачканное белье в огромный пластиковый мешок черного цвета. – Но все равно, можно как-то поаккуратней.
– Хорошо, Клава, хорошо, – кивнула Мещерякова, – иди уже, иди – мы сами тут дальше разберемся.
– Раиса Ивановна, что я так и буду всю жизнь с этим проклятым свищем ходить, – оторвал руки от лица Дима, когда стихли Клавины шаги и недовольный бубнеж.
– Собирайся, пошли в перевязочную, – вздохнула Раиса Ивановна, избегая озвучки сроков его исцеления.
Когда первые по-настоящему жаркие солнечные лучи стали растапливать накопившиеся за зиму сугробы, а с крыш зазвенела веселым перестуком самая настоящая капель, свищ у Димы взял, наконец, да и закрылся, словно и не было его. Осмотрев Диму на перевязке в один из ясных по-весеннему теплых дней, Раиса Ивановна буднично заметила:
– Вот, кажется, и все?
– Что все? – не понял лежащий на перевязочном столе Огородников и рассматривающий через приоткрытое окно голубое безоблачное небо, и вдыхая ароматы приближающегося лета, проникающие с шумной улицы.
– Закрылся твой свищ.
– Вы уверены? – оторвал он свой восторженный взгляд от окна и с недоверием посмотрел на лечащего врача. – Не получится как в прошлый раз?
– В прошлый раз я ничего и не говорила. Ты самовольно снял калоприемник, за что и пострадал. Теперь можешь быть спокоен: все самое неприятное позади. Нужно думать о выписке.
– Раиса Ивановна, давайте еще оставим на один день калоприемник? А то если что произойдет, то Клава меня точно покалечит.
– Не покалечит, – улыбнулась Раиса Ивановна, – потому что у тебя все зажило. И калоприемник больше не нужен. Иди в душ – помойся, мочалку и шампунь я тебе сейчас принесу. Мыло, надеюсь, у тебя найдется?
Димина выписка проходила не менее помпезно, чем и его первые сутки после операции. Только ленивый не пришел посмотреть на него и не поздравил Раису Ивановну с победой. Цветущий Дима и не менее счастливая доктор Мещерякова не успевали принимать поздравления.
– Вы обязательно должны его показать на майском обществе хирургов, – сказал на прощание профессор Лажечников, – но вначале напишем совместную статью. Зайдете ко мне в кабинет, я там накидал уже несколько тезисов.