А вот сорвись тогда эта первая его операция. Зашел бы в тупик. А такое фиаско могло нанести серьезную психологическую травму будущему хирургу и его самолюбию. И еще неизвестно, как бы он тогда отреагировал на свой явный провал. Кто из нас по молодости не честолюбив и не амбициозен?
Зато после, когда он уже стал опытным Ильичом, и сам обучал молодых врачей тонкостям профессии, он, помня тот давний случай, никогда не позволял себе едких замечаний в адрес начинающих хирургов.
Везло Игнату и дальше. Первый его заведующий отделением в ЦРБ Иван Мефодьевич Любомиров – немолодой, проницательный доктор, прошедший дорогами Отечественной войны в качестве хирурга медсанбата, сразу показал как нужно работать.
– Вы чем, батенька, там занимались? – остановил Иван Мефодьевич молодого хирурга, только что вышедшего из сельского морга, буквально через пару недель после начала его трудовой деятельности в ЦРБ.
– Отрабатывал резекцию желудка на трупе, – весь сияя, словно надраенный медный самовар, гордо сообщил Игнат. – Мне Григорий Федорович, наш патологоанатом, любезно разрешил позаниматься.
– Это хорошо, что вы совершенствуете свою мануальною технику. Ведь хирургия – это именно мастерство. И как летчик должен летать, так и хирург должен постоянно оперировать. Но, прошу вас, не пытайтесь больше оперировать мертвых людей.
– Как?! – буквально опешил юный Игнат. – А Николай Иванович Пирогов постоянно призывал совершенствовать свое мастерство именно в анатомичке, а…
– Да, правильно, призывал, – улыбнулся в свои пышные с проседью чуть рыжеватые усы заведующий, мягко перебивая не в меру ретивого доктора, – но вы одного не учитываете: что тогда время было совсем другое. – Пройдемте ко мне в кабинет и продолжим разговор там.
– Да какое бы оно ни было время, организм-то у человека не меняется, – чуть не с вызовом парировал замечание старого хирурга молодой врач, когда они вошли в кабинет заведующего и уселись по разные стороны письменного стола, стоявшего возле окна. – Третья рука или нога у него не появилась.
– Совершенно справедливое замечание, Игнат Ильич, – ничуть не обидевшись, продолжал улыбаться фронтовой хирург, – по третьей конечности у человека не добавилось. Но и спектр выполняемых операций стал значительно шире. Сколько, по-вашему, Николай Иванович выполнил за свою жизнь резекций желудка? А резекций кишки?
– Ну-у-у, – замялся Игнат, я так навскидку сейчас не могу сразу ответить.
– И не трудитесь, – перестал улыбаться Любомиров, – ни одной. А вы знаете его выражение: «Я не подам руки тому хирургу, который осмелился бы ушить рану сердца!»