– Лоби?
– Передумал насчет?..
Вздох.
– Да.
– Ну, пошли тогда… Почему передумал?
– Так, случилось кое-что.
Дорик не сказал что, а я не спросил. Шли молча, потом я заговорил:
– Знаешь, Дорик, то, что у меня к тебе, так же близко к ненависти, как то, что было с Фризой, – к любви.
– Значит, не так уж близко, чтобы сейчас беспокоиться. Ты все о себе, Лоби. Пора тебе взрослеть.
– И ты мне поможешь, да? В темноте?
– Уже помогаю.
Утро, пока мы шли, стало кармазином просачиваться от земли наверх. С первым светом у меня странно отяжелели веки, голову как камнями набили.
– Дорик, ты всю ночь пахал, да и я часа три прихватил всего. Может, поспим?
– Подожди, пусть рассветет побольше, чтобы ты не сомневался, что это я.
Странный ответ. Дорик маячил серой тенью.
Когда на востоке набралось порядочно кармазина, а остальное небо посинело, я стал искать место. Я еле волочил ноги, и всякий раз, как взглядывал на солнце, мир расплывался слезами.
– Давай здесь, – сказал Дорик.
У подножия скалы была каменная выемка. Я свалился в нее, Дорик тоже. Лежали, разделенные мачете. Помню секунду света, золотящего руку, и спину, скругленную к моему животу. Потом уснул.
Я тронул руку, тронувшую мое лицо, удержал ее на глазах, и веки распахнулись сами собой.
– Дорик?..
На меня глядела Нативия.
Мои пальцы были переплетены с ее, баюкались в люльках ее перепонок. Она смотрела испуганно, дыхание, вылетавшее из раскрытых губ, перехватило мне дух.
– Добри! Йон! – крикнула она куда-то наверх холма. – Он здесь!
Я сел:
– Где Дорик?..
Огромными скачками приближался Добри, за ним бежал Йон.
– Лоби, – выдохнул Добри, – Ла Уника хочет с тобой поговорить… Перед походом. Они с Ло Кречетом хотят…
– Вы там Ле Дорика не встретили? Куда его понесло?
И тут я увидел, как идет трещинами точеный оникс Йоновой мордочки.
– Ле Дорик умер, – сказал Йон. – Они тебя за этим звали…
– Что?
– Перед рассветом, в Клетке, у входа, – сказал Добри. – Он хоронил Белыша. Помнишь моего…
– Помню, помню. Мы его вместе хоронили. Но перед рассветом – не может быть. Когда мы тут легли, солнце вовсю светило.
Потом:
– Умер?
Йон кивнул:
– Как Фриза, точно так же. Ла Уника сказала.
Я встал, сжал клинок:
– Не может быть.
Кто-то же сказал: Подожди, пусть рассветет побольше, чтобы ты не сомневался, что это я.
– Он на рассвете был со мной, мы тут спали.
– Ле Дорик умер и после – был с тобой? – задумчиво спросила Нативия.
Ошалевший, я пошел к деревне. У Исходной пещеры ждали Ла Уника и Ло Кречет. Мы переговорили, потом я смотрел, как они крепко думают о непонятных мне вещах и о том, почему я их не понимаю.