Дым в грудь несчастного проник.
От боли рыцарь застонал,
Взбурлила кровь в огне, и он
Был в груду пепла обращен.
Томас Чаттертон. Английские метаморфозы
«Вот причудливая прихоть! – сказал Дюрсе. – Кюрваль, вы поняли, в чем тут соль?» – «Разумеется, – отвечал Председатель. – Тот господин, желая свыкнуться с идеей смерти, не нашел другого способа, как связать ее с идеями либертинов». Подали ужин. За ним, как обычно, последовала оргия, после чего все разошлись по постелям[33].
Маркиз де Сад. 120 дней Содома
В каждом пузырьке – безупречное око воды.
Сэмюел Гринберг. Стеклянные пузырьки
Потом нас замедлили разломные земли. «Вот они», – сказал Паук одним слоистым сланцевым вечером. Остановил дракона, бросил камешек, и камешек заойкал по наклонной стенке разлома. Любопытные ящеры выгибали шеи, разглядывали граниты, провалы, отвесы в жилах породы. Тучи притушили солнце, меж камней растекался горячий туман. Я по очереди напрягал мышцы, выдавливая из них боль. Впрочем (на удивление), ее оставалось немного. Наш путь плутал среди небывалых и голых глыб.
Драконы здесь бежали вполовину медленней.
Паук сказал, что до Брэннинга-у-моря осталось километров сорок. Ветер горячил нам лица. В камне змеились стеклянные вены. Пятеро ящеров сцепились на сланцевом склоне. Среди них была самка с опухолью. Мы с Одноглазом двинулись к ним с двух сторон. Паук был чем-то занят в голове стада, а драчка завязалась в хвосте. Потом драчунов что-то испугало, и они грузно затопали вверх по склону. Нам не пришло в голову, что это неспроста: дурное должен был отвести Паук, как отводила Фриза. (О, Фриза моя, я дойду до тебя сквозь отзвуки плакальщиц-скал и деревьев, поющих славу!) Мы поехали вслед за ящерами.
Зверюги петляли среди камней. Я заорал, мы защелкали на них кнутами, но догнать не смогли. Мы надеялись, что они скоро опять сцепятся. На минуту мы потеряли их из виду, а потом услышали шипение за камнями, где-то внизу.
По небу размазались тучи, нашу тропу налощил сырой туман. Скакун поскользнулся.
Я вылетел из седла и ударился оземь, рассадив бедро и плечо. Клинок зазвенел по камням прочь. Кнут, зло присвистнув, захлестнул мне горло. На секунду я подумал, что задохнусь. Потом оказалось, что я куда-то качусь, и я замолотил руками и ногами, пытаясь остановиться. Потом перекатился через какой-то край. Вцепился всем сразу. С размаху грудью и животом ударился в камень. Дух вылетел из груди и долго не возвращался. Вернулся – ревом продрал вхолостую глотающую глотку, колесом заходил в разбитой груди. Ребра зашиб? Это ерунда, просто боль. А вот опять вдох – рев – заволокло глаза.