Все это время глаза ее были полуприкрыты. Теперь она подняла веки, решила встать – и наткнулась на сеть. От неожиданности она задохнулась, упала назад; повернулась набок, чтобы посмотреть на комнату.
Нет.
Она не «посмотрела на комнату».
Она «что-то на что-то».
Первое «что-то» было крошечной вокабулой, которая означала непосредственное пассивное восприятие: не только визуальное, но и слуховое или обонятельное. Второе «что-то» – три такие же микроскопические фонемки разных тонов: одна сообщала, что помещение кубическое, примерно двадцати пяти футов в длину, вторая указывала на цвет и вероятный материал стен (некий голубой металл), третья служила одновременно и заполнителем, обозначающим место для отсутствующих индикаторов функции (которая пока Ридре неизвестна), и грамматической меткой, позволяющей, если нужно, дать отсылку ко всей этой ситуации при помощи одного символа. Причем четыре звука пронеслись у нее в мозгу и оформились во рту быстрее, чем громоздкие три слога только одной «комнаты». Вавилон-17. Она и раньше ощущала подобное с другими языками: что-то распахивается, расширяется, принуждает сознание расти. Но сейчас, сейчас чувство было такое, будто линзу, расфокусированную с незапамятных времен, вдруг навели на резкость.
Она снова попыталась сесть. Функция?
Для чего это помещение? Медленно приподнимаясь, грудью она уперлась в сетку. Что-то вроде больничной палаты. Она посмотрела вниз на… нет, не на сеть, а на созвучие из трех гласных, каждая из которых обозначала соединение в трехточечном переплетении, причем самый низкий тон созвучия соответствовал самым слабым точкам сети. Стало очевидно, что, если разорвать нити в этих точках, вся паутина распадется. Но если просто биться и дергаться, не выберешься. Все решило название на этом новом языке. Переход от «запоминания» к «знанию» произошел, пока она была…
А где она была?
Предвкушение, восторг, страх! Она заставила себя вновь свернуть на английский. Думать на Вавилоне-17 было все равно что вдруг глубоко-глубоко увидеть воду на дне колодца, который только секунду назад казался мелкой ямкой. У нее закружилась голова.
Через мгновение она увидела остальных. Коготь лежал в огромном гамаке у дальней стены; она заметила свешивающуюся через край лапу. Два силуэта поменьше с другой стороны – это, наверное, ребята из взвода. Во сне один повернулся, и показались блестящие черные волосы – Карлос. Третьего она разглядеть не могла. Любопытство маленьким противным кулачком сдавило какой-то важный орган у нее в животе.
И тут стена истаяла.