Э-э-эм-м-м-м...
Фамильяр, по ходу дела, сбежал из головы самого Ховарда Лавкрафта.
Отвратительная... омерзительная... неведомая ёб... кхм, эпидерсия.
Вот уж действительно, крот-ублюдок, в самом наибуквальнешем смысле слова.
Приняв боевую стойку, я залил маны в зачарование и резко подбежал к адепту Ктулху, засаживая остриё где-то в области его затылка. Клинок прошиб позвонки с характерным критическому удару звуком. Бестия оказалась в оцепенении, но не сдохла, что ожидаемо от местной механики. Шипящий звук растворяемого дерева, прям как при переправе через озеро нечистот, очень жирно намекнул, что из себя представляет кровь пациента. Обрадовало в данной ситуации только одно – заговорённый огонь резво перекрыл возникшее кровотечение, а остатки кислотной крови на клинке просто испарил. Нанеся ещё пару выпадов, прежде чем то озлобленное и брызжущее желчью ненависти чучело пришло в себя, я всё также резво ретировался нахер. В тот самый момент, на мою прежнюю позицию, с грохотом опустилась одна из щупалец.
Сука, ну и мерзость, она гноится!
Я сейчас блевану...
Натурально, желудок желает испражниться в обратную сторону, ибо кишкам такое говно задаром не надо. Пищевод, с ужасом видя всё то безобразие и заранее зная о предательстве соседей снизу, просто свернулся узелком. В общем, как говорил один чертовски смекалистый священник: «ну нахер!». Внебрачный сын старого авокадо и топографической карты Юты вскинул... мо-о-орду... и, всё также продолжая брюзжать щупальцами во все стороны, яростно заревел.
После чего ринулся в ответную атаку.
Отработанные на кружке исторической реконструкции приёмы и воспоминания из прежнего Виртхейма, особенно в первые дни пребывания, когда я ещё не был танком даже отдалённо – проявились в качестве некоторой механической памяти. Мне удалось кое-как мансовать противника и наносить колющие удары по флангу или в тыл. Наносимый урон никчёмен. Это говорит о достойной защите, в отличии от луговой живности. С учётом зачарования. В частности, заговорённый огонь спасает моё оружие от неминуемого растворения прямо в пылу сражения. Основной же урон выдаёт не модифицированное атрибутом оружие, а непревзойдённое кольцо пустоты, как бы намекая – возьми гладиус да не выёбывайся.
Божественная размансовка длиться вечно не могла, очевидно.
Немного запутавшись в ногах, одну из этих самых ног оплела мерзотная тентакля, а дальше этот ушлёпок решил притвориться охуенным барабанщиком, неистово лупя по земле моим бренным телом по разным от себя сторонам. Клянусь трусиками Андрасте, я увидел самого Вишну в конце тоннеля, пока не понял, что просто умываюсь кровью, а глюки, в виде тараканов-переростков с розовыми помпонами на конечностях, всячески подбадривают меня с песенкой на устах: «не сдаётся наш гордый Варяг!», под дирижированием зелёного чебурашки... ёптеть, он ещё и пыхает в процессе, ну чем не Цезарь.