Сидевший на входе мент, нет-нет, а бросал на меня, изучавшего местное СМИ, заинтересованные взгляды. Данунах давать поводы к негативу… И так уже засветился по полной, ввек поколение пред-пред-предков не забудет.
…Нормы ГТО, оборонные значки, империализм толкает народы на новую бойню, крепите ряды, сложная международная обстановка…
Всё это я, к сожалению, и уже без шуток, знаю получше привычно повторявших треск фраз из статей «Правды» и «Красной звезды» пацанов. Которым через год идти умирать. С именем Сталина, но не ради него… а за страну и за родных. Часто даже так и не поцеловав ни одну девчонку, даже после выпускного. И так и отправиться в вечность. Сгоревшими в танках, разорванными осколками, забитыми насмерть и умершими от голода в концлагерях для военнопленных, умершими от ран… немногие из последних предвоенных и выпускников 1941–1942 годов доживут до Победы.
Евросоюз ver.1.0 уже на марше. И вошёл во вкус… захвата новых рынков… тьфу, жизненных территорий… и очистки их от «излишних унтерменшей». Окровавленное рыло адского, с усиками и прилизанными волосами, демона войны, скалится из будущего, 1941 года.
Отчего-то ёрнический и издевательский настрой временно, но быстро пропал, а я, забив на чтение прочих, эпохой дышащих статеек, уселся и стал ждать дальше.
* * *
Сверху раздались шаги и голоса спускавшихся со второго этажа. Но двое сотрудников НКВД, шедшие вниз, остановились на пролёте между этажами деревянного здания местного ОВД и продолжили свой разговор там, пока не видя меня.
Я навострил уши. Интересно же понаблюдать за местными «при исполнении». Особенно когда они не видят греющего уши.
Прислушавшись к стоявшим ко мне спиной на лестнице, около которой ждал водилу, неожиданно долго задержавшегося в кабинете у своего «кореша», как я отметил для себя упомянутого «Михалыча», я услышал забавный и очень характерный для образа времени разговор. Двое «ментов образца 1940 года», стоя между пролётами лестницы, ведшей на второй этаж, глядели на улицу из открытого окна торца здания и говорили о недовольных жителях трёх хуторов некоего сельсовета, принудительно переселяемых по распоряжению местного начальства в деревню Тюрики во исполнение чего-то там.
Один, отчётливо и раздражённо выговаривал другому:
— На жалость, говоришь, бьют? А ты видел план по сселению хуторов? Райком определился, распоряжение райисполкома есть. Товарищи Фрольский и Туркин подписали. К первому сентября должно быть выполнено, времени в обрез! Уклоняющихся – принудительно, на сопротивляющихся – дела немедленно передаёшь прокурору. Он быстро всё оформит, как положено. Выполняй, да не тяни.