Наиболее эффективным личное участие предполагаю в развитии средств вычислительной техники, особенно в так называемом программировании, хотя такое практически не развито сейчас. Но необходимую материальную и теоретическую базу можно и должно закладывать немедленно. Это не менее важно, чем разработка того самого «тотального» оружия. И я предлагаю идею контракта…
— Значит, вы желаете заключить с Советским государством контракт?
— Да. Работают же у вас иностранные специалисты, а меня можно рассматривать как некоего консультанта. Да, не по своей воле, и не самого компетентного, но всё же «из будущего». Разумеется, я обычный обыватель. Но другие вряд ли найдутся. Полагаю, сам случай со мной – уникален и неповторим. Конечно, я бы предпочёл вернуться в свой 2018, но вероятность такого события кажется мне стремящейся к нулю.
* * *
Идею – «контракт по информационной поддержке СССР», которую я попытался продвинуть, исподволь заговорив о юридическом казусе и своём ином гражданстве, Сталин не стал отвергать, ни сразу соглашаться. Только бросил неопределённое:
— Мы рассмотрим ваше предложение, товарищ Рожков. А теперь расскажите нам, что знаете о ходе, как сказал в своей речи ваш Президент, «Великой Отечественной войны».
Произнеся необходимые слова о том, что неизвестно, как пойдёт история в этот раз, и немцы, наверняка будут учитывать то, что СССР будет лучше готовится, и то, что у меня есть большое количество материалов на компьютере, могущих быть полезным товарищам Шапошникову (который, как мне известно, очень уважаем Иосифом Виссарионовичем за его труд «Мозг армии») и Василевскому, а также другим «маршалам Победы» – Жукову, Коневу и Рокоссовскому, внесшим наибольший, из числа военных, по моему мнению, вклад в Победу, я начал рассказ. Наверное сумбурно, но максимально подробно, насколько я знал и мог с ходу вспомнить. О плане Барбаросса, о компании по дезинформации, добавив – что вроде там товарищу Молотову немцы что-то во время визита в Берлин «втирали», об отказе от «прыжка» немцев через Ла-Манш и тяжелой победе островных наглосаксов в воздушной битве за Британию, о том, что сроки «Барбароссы» сдвигались и что-то там в Югославии было последней задержкой. Кратко упомянул, что США решили поддерживать Британию и что в начале 41-го немцы влезут и в африканские события. Сказал и о том, что сдвиг сроков «Барбароссы» отражался и в бесконечных донесения разведки, отчего им перестали доверять.
Перебрав эти и другие вспомнившиеся сразу исторические факты «до 22 июня», заговорил о ходе войны в моей истории. О ударах вермахта и СС, согласно немецкому плану – через Белоруссию, Украину и Прибалтику. О идущих на острие панцер-группах. О ударах по аэродромам. О разгроме первого эшелона РККА в приграничном сражении, о том, что укрепления на новой, да и старой границе не сыграли особой роли, о проблемах окруженных войск, о потере управления войсками, о ужасающих потерях и огромном числе пленных. О том, что частый героизм на низовом уровне сводился на нет недостатками связи, лобовыми атаками и бессмысленными попытками удержания того, что не было смысла удерживать, об общем превосходстве в тактической выучке германских войск и превосходстве в стратегии немецких генералов. О начатой грандиозной работе в СССР по мобилизации экономики и срочной эвакуации производств на восток. О огромных потерях в живой силе и территориях. О изуверском отношении немцев и их сателлитов к гражданскому населению СССР и пленным красноармейцам. О нацистских концлагерях смерти и ужасающей смертности в них. О предательстве со стороны значительной части населения вновь присоединённых территорий. Тут не удержался и по пути пнул, как мог, ненавистных лично мне и отцу прибалдейских шавок. (По разным причинам – родственники, оставшиеся в ныне «независимых» прибалтах, по участию «саюдисов» и «народных фронтов» в развале СССР и поведении в моём, XXI веке!)