Он знал об аварии, случившейся несколько месяцев назад, ему позвонили утром следующего дня из больницы, куда отвезли Марка. Он даже уточнил номер палаты и часы посещений, но поехать, чтобы увидеть обездвиженным того, кого считал почти сыном, оказалось выше его сил.
Доктор, проводивший операцию, потом еще одну и еще, не давал никаких гарантий, кроме той, что пациент будет жить.
Утешение было так себе. В конце концов в театре целый штат молодых, амбициозных и, главное, здоровых актеров. Марк принимал законы дикой стаи, царящие в театре, и вскоре он обязательно сможет простить своего руководителя.
Зиновий Григорьевич даже придумал для себя оправдания, которые собирался озвучить Воронову при встрече. Но увидев вместо него осунувшегося, состарившегося на добрый десяток лет калеку, испугался. Марк даже стоять нормально не мог, но из последних сил храбрился, показывал характер. Когда-то он был вожаком в стае волков, которого выгнали при первом же промахе. Пришел новый вожак: сильный, зубастый, злой. Старому здесь больше не было места.
Эта его хромота. Ну какая сцена с таким-то дефектом? Специально прописывать для ролей трость или костыли? Бред. Калека по жизни, он не согласился бы играть таких же на сцене. Пусть уж лучше сейчас смирится с окончанием карьеры, чем станет горько сожалеть после.
Зиновий Григорьевич не сомневался, что все сделал правильно. И все же оставалось еще кое-что, что он мог сделать. Особо рассчитывать на удачу не приходилось, но за попытку его точно никто не осудит. Да и не узнает.
Набрав знакомый номер, мужчина дождался ответа и спросил:
– Паша, ты еще не передумал снимать свое шоу про колдунов? Пришлю к тебе человечка?
3
… – просыпайся! – кто-то потряс Веру за плечо, вытаскивая из кошмара.
Распахнув глаза, она непонимающе уставилась на улыбающуюся физиономию. Физиономия принадлежала Борьке Кудинову, рубахе-парню, но профессионалу высшего класса. Руководство переманило его с другого канала и нисколько не прогадало.
– Я проспала? Боря, пожалуйста, скажи, что это не так!
– Не так, – успокоил Борис. – У нас еще полчаса, не хотел тебя будить, но ты кричала во сне.
Вера почувствовала, как щеки заливает краска стыда. Мало того, что заснула в операторской, так еще и шум подняла. Не первый раз, кстати. Если так пойдет дальше, Борька перестанет пускать ее на свой диван. И однажды она рухнет от недосыпа загнанной лошадью.
– Прости, Борь. – Вера встала, сложила плед, которым ее заботливо укрыли, и потянулась за сумкой, где, она точно помнила, оставалась пара сигарет.