Вера хотела отказаться, но потом подумала и решила, что прогулка ей на самом деле не помешает, и согласилась.
Они прошли пустой корпус пансионата и двинулись дальше. Вера думала, что там ничего нет, кроме леса. Оказалось, что там ничего не было, кроме пары каких-то сараев.
– Борь, ты уверен, что пейзажи настолько хороши, что стоит их снимать? – Вера хлопнула себя по ноге, раздавив какую-то кусачую букашку.
– Я никогда не был настолько уверен. – Боря зачем-то положил камеру на землю и двинулся к Вере. – Давно пора было это сделать.
Она не успела опомниться, как оказалась в жестком захвате, который по задумке Борьки, видимо, назывался объятиями. Вера чувствовала его жадные, какие-то злые поцелуи на шее, но вырваться не могла.
Поверить в происходящее не получалось. Это же Борька Кудинов, рубаха-парень и свой в доску. С чего он так сорвался-то?
– Боря, перестань, – получилось высвободить одну руку и упереться ею в грудь мужчины. – Зачем ты это делаешь?
Он замер. Оторвался от своего занятия и посмотрел Вере в глаза. Перед ней стоял совсем другой Боря, не тот которого она знала не первый год. Ее Боря добрый, светлый, спокойный. Этот настоящий хищник со звериным взглядом и манерами.
– Ты совсем слепая, Вера? – прорычал он, перемежая слова поцелуями, теперь уже в губы, подбородок, виски. – Я хочу тебя с первого дня, как увидел!
– Я буду кричать. – Она понимала, кричать бесполезно. Он специально увел ее подальше, чтобы никто ничего не слышал. Дура! Она ведь и правда знала о Бориных чувствах, но даже предположить не смела, что он пойдет на такое.
– На здоровье, мать! – Усмешка получилась почти садисткой. – Кричи сколько влезет.
– Боря, ты ведь не такой, – она решила надавить на совесть.
– Не такой? – он оттолкнул ее. – А какой тебе нужен? Какой, Вера? Я знаю, все из-за него! Стоило ему появиться, как ты изменилась. У меня и раньше шансов было немного, но с приходом в проект Воронова, они упали до нуля.
– Не мели чепухи. – Вера поправила задравшуюся футболку. – Воронов мой подопечный и не более. Мы с ним почти не разговариваем.
– Некогда вам потому что разговаривать, другими делами заняты!
Боря схватился за щеку, зашипев от боли. Пощечина пришлась на раненую скулу. Зачем вообще она перед ним оправдывалась? И почему ей так безразлично произошедшее? Она даже пощечину ему залепила скорее потому, что так надо, а не потому, что захотелось.
– Прости, Вер! – неожиданно застонал он. – Не знаю, что на меня нашло. Прости, я не хотел. Не говори никому об этом, ладно?
Боря снова сделался самим собой. Вере оставалось лишь поражаться таким скоропостижным метаморфозам. Место точно было проклятым, если даже в застенчивом Боре смогло разбудить самые низменные инстинкты.