– Серьезнее некуда. Объяснись.
– Это я должна объясняться? – Вера запрокинула голову и рассмеялась. – Извини, я не знала, что у твоей наглости нет предела.
– Вера, я жду.
– Ну хорошо, слушай. Я знаю, что ты рассказал этой… Амалии о том, что произошло той ночью, когда мы убегали отсюда с тобой и Мишкой. Только тебе показалось мало, и ты устроил тот прямой эфир. Не надо, Марк, – заметив его попытку что-то сказать, прижала указательный палец к его губам, – лучше молчи. Игнат Сергеевич все мне рассказал. Женщина приехала сюда, чтобы поведать свою историю о том, как тринадцать лет назад она вместе со своим любимым пришла на старинное кладбище, чтобы… Мне продолжать?
– Не знаю, откуда у тебя подобные фантазии, только я ничего никому не рассказывал. И прямой эфир стал для меня полнейшей неожиданностью. Я вообще думал, что это твоих рук дело.
На секунду ему показалось, что она испугалась. Глаза Веры расширились, она закусила нижнюю губу и сжала руки в кулаки.
– Я специально не стал говорить лишнего, чтобы те события не смогли связать с тобой. Происходящее здесь сегодня для меня такая же неожиданность, как и для тебя.
– Даже если бы я хотела поверить тебе, уже не смогла бы. Извини.
– А я не обязан оправдываться за то, чего не совершал. Лучше бы нам вместе подумать, как будем выбираться.
– Ты про того лодочника?
– Не думаю, что он поможет, – с грустью констатировал Марк. – Если помнишь, тогда тоже была вода. Немного, но достаточно для того, чтобы кроссовка осталась в грязи. Хотя, за несколько часов до того, русло казалось сухим.
– Шел дождь, – осторожно напомнила Вера.
– Ты сама бы поверила в подобное объяснение? Вот именно. Можно я задам тебе вопрос?
Она не ответила, просто кивнула.
– Чего ты испугалась в ту ночь? Почему кричала?
– Вы с Женей ушли, вас долго не было. Я не хотела выходить из палатки, но когда замигал и погас фонарь… Я побежала, мне послышалось, что Мишка зовет меня. Но его нигде не было, и я поняла, что заблудилась. Начала звать вас и тут услышала треск, будто ветка ломается. Обернулась и…
Марк не стал дослушивать. Порывисто обнял ее, прижал к себе. Только бы она не стала вырываться, тогда он не сможет ее удерживать, отпустит, чтобы не думала, будто он пользуется своей силой. Вера замерла. Испугавшись, что перегнул палку, Марк ослабил объятия, но она никуда не делась. Так и стояла, прижавшись к его груди, сложив руки в замок, упиравшийся в подрагивающий подбородок. Марк осмелился коснуться ее макушки самыми кончиками пальцев и, лишь поняв, что Вера не против, погладил по волосам.