Похоже, мать не нуждалась в ее благодарности.
Еда не лезла в горло. Вера заварила себе крепкого чаю и включила телефон. Аппарат тут же разразился повторяющимися сигналами: почта, sms-сообщения, пропущенные звонки. Вера успела привыкнуть к тишине, возвращение в реальность оказалось мучительным, било по барабанным перепонкам, отдавалось глухой болью в висках.
Почти все сообщения были от Бори. Он беспокоился, спрашивал о ее состоянии, предлагал свою помощь. Последнее сообщение поступило от него вчера вечером.
В почте уже привычный график съемок, брифы, сценарии. Никаких форс-мажоров, судя по всему, не случилось.
Зато ненавистная фамилия буквально светилась – захочешь, не пропустишь. Оказывается, он прекрасно обходился без нее. Веру кольнул укол совести. Она ведь не успела передать Воронова другому редактору.
Телефон завибрировал.
– Привет, Борь, – Вера постаралась придать голосу бодрости. – Как дела?
– Ну привет, мать. Очухалась?
– Можно и так сказать. Завтра постараюсь выйти в график.
– Завтра не надо. Воронова все равно нет.
У Веры пробежал холодок между лопаток. Она-то уже успела расслабиться, решила будто все снова налаживается.
– Не пугайся только. – Видимо, ее состояние передалось чувствительному Борьке. – Ничего с ним не сделалось.
Показалось или он произнес эти слова с раздражением?
– Когда ты не вышла на смену, он закатил скандал, сказал, что не будет работать ни с одним редактором, кроме тебя. В общем, очередная капризная выходка.
– Так значит…
– Ага, – Боря прервал ее на полуслове, – один выпуск отсняли, ну тот, который ты с ним подготовила, а дальше звезда встала в позу.
– Боря, мне конец.
– Брось, Вер. Начальство на него теперь разве что не молится. Тебя точно не тронут.
Вера отхлебнула остывший чай. Поморщилась, поставив чашку на стол.
– Тут все на ушах стоят. А ты, похоже, реально не в курсе?
– А что я должна знать? Борь, давай без шарад, голова и без того раскалывается.
– Да что рассказывать-то? Если ты не сливала инфу Воронову, значит, у него открылся третий глаз.
– Мне не до шуток, Кудинов! – Не сдержавшись, Вера повысила голос.
– Мать, ты меня точно не разыгрываешь? – интонация Бориного голоса от насмешливо-ироничной скатилась к просящей. Он будто хотел услышать от Веры нечто такое, чего она никак не могла знать, а значит, и сказать ей было нечего.
– Если ты сейчас же не объяснишься, я положу трубку.
– Можно я приеду? По телефону долго объяснять.
– Не надо. – Вера не хотела обижать Борьку, но и видеть его сейчас не хотела тоже. – Вдруг я еще заразная? Давай завтра. Договорились?