Профессор осторожно поддел страницу и перевернул. Лефевр заметил, что на безымянном пальце Гундеготта на мгновение вспыхнула вытатуированная защитная руна.
– И позднее выяснилось, что Перо смирилось и утратило свою строптивость, – продолжал профессор. – Но Господь забыл о нем, и Перо, которое сохранило способность переписывать и менять судьбы, продолжило это делать в руках новых хозяев. Тогда монахи, умудренные в тайных искусствах, поняли, что Перо представляет крайнюю опасность, и, собрав мудрейших из мудрых, сумели выбросить его за пределы нашего мира. Говорят, что Перо обрело новую родину, но каковы были его приключения там, нам уже неведомо.
Профессор закрыл книгу и сказал:
– Такова легенда о Пере Господа. Когда я еще студентом собирал предания в Осколье, то мне рассказали сказку о том, что Перо не только записывало судьбы, но и могло выполнять желания. Напиши: «У меня есть горшок золота» – и горшок появится. А еще Перо могло отнимать имена людей, потому что знало их все, когда им водила рука Божия, – Гундеготт помолчал и почти смущенно, будто понимая, что лезет не в свое дело, добавил: – Будьте осторожны, Огюст-Эжен. Если эта девушка из иного мира, то всякое может случиться.
Лефевр хотел было поблагодарить профессора за столь трогательную заботу, но в это время из той части зала, где осталась Алита, донесся шум, словно что-то упало на пол. Оставив профессора, Лефевр бросился на звук и увидел, что Алита лежит на паркете без сознания, беспомощно раскинув руки. Золотое блюдце валялось неподалеку, яблоко продолжало бегать по его краю, и картинка медленно растворялась, теряя контакт с Алитой, но Лефевр успел увидеть парочку, со всем пылом предававшуюся страсти, и узнал Никитоса.
Он опустился на пол рядом с Алитой и принялся массировать виски девушки. Подоспевший профессор тоже поспешил принять участие в реанимационных мероприятиях и, с видимым трудом склонившись к Алите, помахал возле ее носа тонким белым платком, смоченным гарротской эссенцией: это средство лежало в карманах и сумочках всех стариков и старушек Сузы – оно помогало избавиться от сердечных спазмов. Веки Алиты дрогнули, она открыла глаза и, увидев Лефевра, еле слышно произнесла по-русски:
– Прошу вас, давайте уедем отсюда. Пожалуйста.
⁂
По дороге Алита не сказала ни слова: она сидела, забившись в угол экипажа, смотрела куда-то мимо Лефевра и иногда, когда ей становилось хуже, подносила к носу платок профессора. Когда они вошли в дом, Алита повернулась к Лефевру и сказала, по-прежнему не глядя на него: