— Но у меня ее не было, — ответил он. — И ни у кого не было. Эти леса объявлены заповедными — вернее, то, что от них осталось. Туда нельзя было даже заходить. Никаких рассрочек на дачи не давали до прошлой пятницы, а когда я увидел во сне, все это появилось.
— Послушайте, мистер Орр. Я знаю…
— Я знаю, что вы знаете, — мягко перебил он ее. — Я тоже знаю. Знаю, как в прошлую весну решили распределить на участки остатки национального парка. Я участвовал в лотерее и получил выигрышный номер. И так далее. Но я знаю также, что до последней пятницы всего этого не было. И доктор Хабер тоже знает это.
— Значит, ваш сон в прошлую пятницу ретроспективно изменил всю реальность в штате Орегон, воздействовал на решение в Вашингтоне, принятое в прошлом году, и стер воспоминание об этом из памяти всех, кроме вас и доктора? — насмешливо сказала она. — Один сон! И вы его помните?
— Да, — печально, но твердо сказал он. — Сон о даче на берегу ручья. Я не жду, что вы мне поверите, мисс Лилач. Я даже не думаю, что доктор Хабер по-настоящему поверил в это. В противном случае, он был бы более осторожен. Это происходит вот как: если он велит мне под гипнозом увидеть в комнате розовую собаку, я ее вижу. Но в реальности такой собаки не может быть. Что же произойдет? Либо в комнате окажется большой белый пудель, почему-то выкрашенный в розовый цвет, либо, если доктор будет настаивать, что должна быть изначально розовая собака, мой сон так изменит реальность, что она будет включать розовых собак. Повсюду. Собаки всегда были черные, белые, коричневые — и розовые. И одна из этих розовых собак часто бывает в кабинете. Допустим, это любимая колли доктора. Ничего чудесного, ничего сверхъестественного. Каждый сон полностью скрывает все следы изменения. Когда я полностью проснусь, в кабинете будет самая обычная розовая собака, с вполне естественной причиной оказаться здесь. И никто не будет знать о двух реальностях, кроме меня и доктора Хабера. Я помню обе реальности, он тоже. Он был здесь в момент изменения и знает содержание сна. Он не признается, что знает, но я знаю, что он знает. Для всех остальных розовые псы существовали всегда. Для меня и для него они были — и их не было.
— Двойной ход времени, альтернативные вселенные, — сказала мисс Лилач. — Вы часто смотрите фантастические фильмы?
— Нет, — сухо ответил клиент. — Я не прошу вас поверить мне. Конечно, вы не поверите мне без доказательств.
— Да. И слава богу!
Он улыбается. У него доброе лицо. Она ему как будто нравится.
— Но послушайте, мистер Орр, как я могу получить доказательства? Если вы всякий раз сами уничтожаете все доказательства, изменения и так далее?