Орр обернулся и посмотрел на Хабера.
— Где они? — спросил он. — Куда они исчезли?
Хабер видел, как широко раскрылись глаза женщины, видел, как она напряглась, и приготовился встретить опасность. Он должен был говорить!
— Судя по ЗЭГ, у вас был очень яркий сон, Джордж, в сущности, кошмар.
Он услышал собственный голос, глубокий и теплый, точно такой, как хотел.
— Наверное, это был первый «дурной» сон за все наши сеансы.
— Мне снилась чума, — сказал Орр. Он вздрогнул всем телом, как в лихорадке.
— Знаю, вам пришлось нелегко. На этот раз, Джордж, в вашем сне было подлинное беспокойство. На этот раз под моим руководством, по моей команде вы приблизились к самой сути своей болезни. Это приближение нелегко и неприятно.
— Вы помните годы чумы? — спросил Орр без вызова, но с какой-то необычайной ноткой в голосе.
Сарказм? Он украдкой взглянул на Лилач, которая отошла к своему креслу в углу.
— Да, помню, когда началась эпидемия, я был уже почти взрослым. Мне было двадцать два года, когда в России впервые объявили, что химическое отравление атмосферы принимает форму вирулентных образований. На следующий день была опубликована больничная статистика Мехико. Потом определили инкубационный период, и все тут же начали считать и ждать. Начались мятежи, появились секты: Церковь Судного Дня, движение Яростных. В тот год умерли мои родители, на следующий год жена, потом две сестры и их дети — все мои близкие. — Тут Хабер горестно вскинул руками. — Мне их никогда не забыть.
— А ведь чума покончила с перенаселением, — сказал Орр. На этот раз сарказм в его голосе звучал совершенно отчетливо. — И это сделали мы.
— Да. Теперь перенаселения нет. А было ли другое решение, кроме атомной войны? Теперь нет постоянного голода в Южной Америке, Африке и Азии. Когда полностью восстановят транспорт, не останется даже тех отдаленных голодающих районов, которые еще сохранились. Говорят, до сих пор треть человечества ложится спать на пустой желудок, но в тысяча девятьсот восьмидесятом году они составляли девяносто два процента. Теперь на Ганге не бывает наводнений из-за плотин, образованных трупами умерших от голода. Дети рабочих в Портленде больше не болеют рахитом, а ведь до Катастрофы все это было.
— Чума, — сказал Орр.
Хабер наклонился вперед над своим большим столом.
— Джордж, скажите мне, Земля перенаселена?
— Нет.
Хабер подумал, что Орр рассмеется, и с опаской отодвинулся немного, потом увидел, что глаза Орра блестят от слез. Орр чуть не рехнулся. Тем лучше.
Если он развалится, адвокат менее всего будет склонна рассказывать кому-нибудь о случившемся.