Третье объявление Калигулы тоже стало сюрпризом для всех. Он сделал своего близкого друга Агриппу царем – подчиненным Риму, разумеется, – и отдал ему во владение обширные территории на Востоке – части Иудеи и Сирию. Мне стало интересно, вернется ли туда Агриппа или же это просто красивый титул, а сам он останется при Калигуле, в Риме.
И наконец, Гай объявил, что на следующий день покидает город в сопровождении небольшого отряда преторианцев. Он отправится на острова Пандатария и Понтия, где покоятся останки нашей матери и старшего брата, и с почестями вернет их в Рим, чтобы захоронить в фамильном пантеоне. Это решение слегка испортило мне настроение: они окажутся в одном мавзолее с Тиберием, по чьему приказу лишились жизни. Но кто я такая, чтобы спорить с императором… По крайней мере, мы сможем отмечать Патерналии как положено. Позже Калигула издал указ, обожествляющий их, а Тиберию в этой привилегии было отказано, вот тогда я немного примирилась с тем, что мои близкие делят усыпальницу со старым злодеем. Тиберий так и будет томиться во мраке, а они вознесутся и займут свое место среди богов.
Закончив с оглашением своих великих решений, Калигула получил положенную порцию народного восхищения и опустился на мягкое ложе, чтобы со всеми посмотреть гонки на колесницах. Большой цирк был переполнен. Он вмещал сто пятьдесят тысяч зрителей, а в то утро состязались прославленный возница Пирр с Родоса и пока не знакомый Риму, но уже заработавший в провинциях грозную славу и казавшийся достойным соперником римскому чемпиону Арпине из Сагунта в Испании. Как следствие, публика пребывала в приподнятом настроении и заполнила стадион до предела. Те, кому внутри места не досталось, вынуждены были искать позицию повыше, на Палатинском или Авентинском холмах, и наслаждаться зрелищем со значительного расстояния.
Над Большим цирком стоял оглушительный многоголосый гомон, заглушивший все другие звуки города. В глазах пестрило от ярких одежд: синих или зеленых, белых или красных, надетых в знак поддержки той или иной партии возниц. Настроение среди зрителей царило приподнятое и азартное.
В утренней части состязаний должно было состояться пять заездов, и еще семь запланировали на вторую половину дня. Я с энтузиазмом наблюдала за всеми утренними гонками, поддерживая тех возниц, которые показались мне симпатичнее остальных. На самом деле игры я никогда особенно не любила, а в колесницах видела только транспортное средство, но, несмотря на это, азарт захватил и меня. К перерыву на обед я дрожала от возбуждения. В полдень, пока простые зрители перекусывали у множества лавочек под внешними арками Большого цирка и бегом возвращались на свои места, мы, сильные мира сего, покинули императорскую ложу для трапезы, более приличествующей нашему положению. Мы с Друзиллой вернулись в мой дом с другой стороны Палатина, а Калигула в сопровождении близкого круга отправился в императорский дворец, где ему еще нужно было заняться государственными делами.