– Так велит им мой брат?
– Нет, не велит. Но он не делает ничего, чтобы прекратить это. Его забавляет то, как унижаются перед ним последние римские сенаторы. Проходя мимо патрициев и всадников, Калигула протягивает руку, чтобы они целовали ее, но ничего не предлагает им.
– Ты хотел бы, чтобы он целовал их руки в ответ?
Странно было защищать человека, который изгнал меня на этот крошечный остров, и, признаюсь, новости, привезенные Виницием, не радовали. Я легко могла представить, как после утраты всего, что было ему по-настоящему дорого, в характере Гая берет верх его темная, гневная, язвительная сторона. И все равно он мой брат, и я отчаянно цеплялась за память о том замечательном человеке, которого поддерживала и любила всю нашу нелегкую жизнь. Разве могло быть иначе? Мы дети Германика, связанные кровью. Мы идем вместе до горького конца.
Глаза Виниция сердито заблестели.
– Он не должен целовать им руки в ответ, я согласен. Но при этом Калигула целует руки вольноотпущенников, чьими услугами пользуется, открыто отдавая им более высокое место при дворе, чем сенату. Это оскорбление. Такое поведение недопустимо. Тем не менее сенат стерпел и это, стараясь вернуть его расположение. В прошлом месяце старший Вителлий предложил, чтобы императора признали божеством и оказали ему соответствующие почести. При жизни, Ливилла, а не после кончины, как это было сделано в отношении его предшественников. Представляешь? Бог правит нашей империей, словно мы египтяне или эллины! Сенаторы посвятили ему храм на Форуме, и теперь этот храм соединяется с дворцом на холме прямо через храм Кастора и Поллукса. Сенат обесчестил священных близнецов, превратив их храм – один из старейших в Риме – в проход к императорскому дворцу.
Пожалуй, это уже чересчур. Неужели автором этой нечестивой идеи был Калигула? Или все-таки сенат? Хотя это не важно. В глазах Рима имело значение только то, что было сделано.
– А твой дядя? – продолжал Виниций. – Калигула обращается с ним как с дураком, позорит на каждом шагу, потому что знает, что Клавдий плохо о нем отзывается и свергнул бы при первой возможности. Но старик невероятно умен. Ни в чем серьезном его не обвинить. Я даже начинаю испытывать к нему некоторое уважение. Он же теперь жрец, кстати. Конечно, его принудили взять на себя эту роль, и отныне ему приходится почитать племянника как божество. Более того, Клавдий чуть не разорился, выплачивая сумму, назначенную за должность жреца. И вот еще случай: на Востоке установили алтарь в честь нового бога, а евреи тут же его уничтожили. Калигула в ответ приказал установить свою статую не где-нибудь, а в древнем храме в Иерусалиме. Это Агриппа подбил его.