Похоже, Виниций был слеп и не понимал, как мы жили. При Тиберии все так и было. Никакие консулы или сенаторы не защищали Рим от него или Сеяна. Просто император не приезжал в Рим.
– Гай не Тиберий, – ядовитым тоном заявила я. – Народ и армия любят его. И он любит народ и армию. Почему он должен переживать за вымирающее сенаторское сословие? Какая от этих сенаторов польза?
– Ты говоришь точь-в-точь как твой брат! – сердито выпалил муж.
– Ну разумеется! – огрызнулась я в ответ. – Мы дети нашего отца. В нас течет кровь Цезаря. Не нам бояться конца сената и консулов, ибо они только и делали, что интриговали против нас.
– Ливилла, я принадлежу к сенаторскому сословию. Я был консулом. Люди, о которых мы сейчас говорим, такие же, как я. Или ты с легкостью пошлешь меня на смерть? Твой отец тоже был консулом. Твой родной дед, Друз, много сделал, чтобы восстановить республику и не уступить деспотизму. – Я молча кинула на него яростный взгляд; он глубоко вздохнул и продолжил: – Цезарь был слишком самоуверен. Он слепо шел навстречу своему року. Твой брат не таков. Гай осторожен и подозрителен. Теперь он не расстается с мечом. Ливилла, он должен умереть.
В теплых термах установилось ледяное молчание.
В холодном мире прозвучали негромкие жестокие слова.
Наверное, нужно было сразу же среагировать. Может, сумела бы его остановить. У меня в руке был тяжелый кувшин. Если бы я стукнула мужа этим кувшином по голове, то, вероятно, убила бы его. Ха, до чего же холодной стала я сама! Спокойно рассуждаю об убийстве мужа. Но тогда я оцепенела от шока и безмолвно уставилась на Виниция, отказываясь верить ушам.
– Его нужно остановить, пока он не разрушил Рим, – говорил невозможное Виниций. – Всю осень и начало зимы я старался изменить его путь, но он тверд в своем решении, и у меня нет иного выбора. Говорят, что в конце января, перед самыми паганалиями, Калигула планирует покинуть город, чтобы отправиться морем в Египет. Теперь его ближайшие друзья – Агриппа и Антиох, они поддерживают Гая в его монархических устремлениях. Остальной же двор – это вольноотпущенники, которые не смеют ему перечить ни в чем. Агриппа обмолвился, что Калигула намерен остаться там, в Александрии, и основать новую столицу вокруг усыпальницы Александра. А Риму он позволит сгнить и стать второстепенным, провинциальным городом на окраинах его нового царства. Пугает здесь то, что римляне с восторгом примут и это его решение, лишающее город величия и статуса. Ливилла, он будет фараоном, а не императором. Его надо остановить.