— Что же мне сыграть?
— Как насчет той вещи Бетховена, которую ты играла на днях?
— Опус 106? Пожалуй, для начинающего это слишком сильно.
— Все в порядке, Энн! Задайте работы старине Джо, — подбодрил Барнет.
He обязательно играть, Энн, если вам не хочется. Вчера я записал ваше исполнение на магнитофон, — сказал Лестер.
— Ну, и как получилось?
— С технической точки зрения качество записи очень хорошее. Если вы были довольны исполнением, то мы начнем передачу прямо сейчас.
— Пожалуй, лучше, если вы поставите запись. Звучит смешно, но мне кажется, я бы очень волновалась, если бы играла для этого существа, какое бы оно ни было.
— Ну, что за глупости! Старина Джо не кусается.
— Может, и не кусается, но лучше поставить запись.
Итак, запись передали. Последовала такая реакция:
— Очень интересно. Пожалуйста, повторите первую часть со скоростью, увеличенной на тридцать процентов.
После того, как это было сделано, пришло сообщение:
— Лучше. Очень хорошо. Я хочу поразмыслить об этом. До свидания.
— Боже мой, вы прикончили его, Энн! — воскликнул Марлоу.
— Но я не понимаю, как музыка может нравиться Джо. В конечном счете музыка — это всего лишь звук, а как мы уже знаем, для Джо не существует звуков, — удивился Паркинсон.
— С этим я не согласен, — сказал Мак-Нейл. — Хотя, на первый взгляд, кажется, что наше восприятие музыки неотделимо от звуков, на самом деле это совсем разные вещи. Наш мозг воспринимает электрические сигналы, идущие от ушей. В данном случае звук используется просто как удобное средство для возбуждения в мозгу электрических импульсов определенного типа. Имеются достаточные основания полагать, что музыка отражает главные электрические ритмы нашего мозга.
— Очень интересно, Джон! — воскликнул Кингсли. — Тогда выходит, что музыка является наиболее прямым выражением деятельности нашего мозга.
— Нет, это, пожалуй, чересчур смелое утверждение. Правильнее сказать вот так: музыка наилучшим образом отражает крупномасштабные процессы работы мозга. Но речь, скажем, дает более полное представление о тонкой структуре мозговой активности.
Дискуссия продолжалась до самой глубокой ночи. Все сказанное Облаком подробнейшим образом обсудили. Вероятно, наиболее поразительное замечание сделала Энн Холей.
— В первой части сонаты си бемоль мажор есть пометка для метронома, требующая от исполнителя совершенно фантастического темпа, гораздо более быстрого, чем может достичь любой обычный пианист и, конечно, совершенно недостижимого для меня. Вы обратили внимание на просьбу увеличить скорость? Меня просто дрожь пробирает, хотя, вероятно, это было всего лишь странное совпадение.