— Как дела, Джон? — спросил Кингсли.
— Не нравится мне его состояние, Крис. Температура быстро повышается. Думаю, вам незачем к нему идти. Он без сознания и едва ли придет в себя с температурой 40.
— Как выдумаете, в чем дело?
— Не знаю, никогда в жизни ничего подобного не видел. Но если бы я не знал, что здесь происходило, то сказал бы, что у Вейхарта воспаление мозга.
— Это ведь очень серьезно?
— В высшей степени. Помочь ему мы все равно не можем, но, по-моему, вам надо быть в курсе дела.
— Да, конечно. Как выдумаете, отчего это?
— Я бы сказал, слишком напряженная работа нервной системы и всех связанных с ней тканей. Но это только предположение.
Температура у Вейхарта продолжала повышаться, и к вечеру он умер.
Мак-Нейл должен был произвести вскрытие, но, щадя чувства окружающих, решил этого не делать. Он избегал людей и был полон мрачных мыслей — ведь именно он должен был предвидеть трагедию и принять меры, чтобы предотвратить ее. Но он не предусмотрел ни того, что случилось, ни того, чему еще предстояло случиться.
Первое предупреждение исходило от Энн Холей. Она прибежала к Мак-Нейлу, близкая к истерике.
— Джон, вы должны мне помочь. Остановите Криса. Он собирается убить себя.
— Что?!
— Он хочет повторить попытку Дэйва Вейхарта. Я уже несколько часов его отговариваю, но он не желает меня слушать. Говорит, что попросит эту штуку вести передачу с меньшей скоростью, считает, что Дэйва убила именно высокая скорость передачи. Вы думаете, это поможет?
— Кто знает? Я ни за что поручаюсь. Слишком мало об этом знаю.
— Скажите мне откровенно, Джон, есть хоть какая-нибудь надежда?
— Будем надеяться. Но сказать что-то определенное мне трудно.
— Тогда вы должны его остановить.
— Попробую. Я немедленно поговорю с ним. Где он?
— В лаборатории. Но говорить с ним бесполезно. Его нужно остановить силой. Это — единственный способ.
Мак-Нейл пошел прямо в лабораторию радиосвязи и изо всех сил забарабанил в запертую дверь. Голос Кингсли едва можно было расслышать:
— Кто это?
— Это Мак-Нейл. Впустите меня.
Дверь открылась. И Мак-Нейл увидел, что аппаратура включена.
— Энн мне все рассказала, Крис. Опомнитесь. Ваше решение — настоящее безумие. После смерти Вейхарта прошло всего нескольких часов.
— А вы думаете, Джон, я делаю это для развлечения? Могу вас заверить, что люблю жизнь не меньше вашего. Но я должен решиться, и непременно прямо сейчас. Через неделю будет уже поздно, а такую возможность мы, люди, просто не можем позволить себе упустить. После бедняги Вейхарта едва ли кто-нибудь другой отважится, так что это мой долг. Я ведь не из тех храбрецов, которые любят хладнокровно рассуждать о предстоящей опасности. Если уж я должен взяться за опасную работу, то предпочитаю сделать ее сразу — меньше будет времени на неприятные раздумья.