Девятипалый пожал плечами.
— Ну хорошо, но потом придется попробовать еще раз. Тебе надо пить. Ты помнишь, что произошло?
Джезаль покачал головой.
— Была драка. Мы с этой вот красоткой, — он кивнул на Ферро, которая ответила угрюмым взглядом, — управились почти со всеми, но троим все-таки удалось нас обойти. Ты неплохо разобрался с двумя, но третьего не заметил, и он врезал тебе по зубам палицей. Попало тебе сильно, и что из этого вышло, ты и сам знаешь. — Он кивнул на забинтованное лицо Джезаля. — Потом ты упал. Похоже, он ударил тебя еще пару раз, так что у тебя сломаны рука и нога. Могло быть гораздо хуже. На твоем месте я бы благодарил мертвых, что Ки оказался рядом!
Джезаль моргнул, переводя взгляд на ученика. При чем тут он? Но Девятипалый уже отвечал на его вопрос:
— Ки подбежал и треснул его по башке сковородкой. Да не просто треснул! Разнес ему голову вдребезги, правильно я говорю? — Он ухмыльнулся ученику, а тот сидел, уставившись на равнину, — Крепкий удар для такого худышки, а, малыш? Сковородку, правда, жалко.
Ки лишь пожал плечами, словно пробивал людям головы каждое утро. Джезаль подумал, что должен благодарить этого хилого дурачка за спасение жизни, но как-то не чувствовал себя спасенным. Вместо слов благодарности он выговорил — шепотом, стараясь как можно тщательнее произносить звуки и ничего себе при этом не повредить:
— Эфо офень фтрафно?
— У меня бывало и похуже. — Вот уж воистину небольшое утешение! — Ты справишься, не волнуйся. Ты молодой. Рука и нога срастутся быстро.
То есть лицо, заключил Джезаль, будет заживать целую вечность.
— Рана — это всегда тяжело, и тяжелее всего в первый раз. Я плакал, как ребенок, над каждой из этих ран. — Девятипалый указал на свое искалеченное лицо. — Почти все плачут, тут ничего не поделаешь… Если это тебе поможет.
Джезалю это не помогло.
— Офень… фтрафно?
Девятипалый поскреб густую щетину на своей щеке.
— У тебя сломана челюсть, не хватает нескольких зубов, рот порван, но мы заштопали тебя как надо.
Джезаль сглотнул, с трудом осознавая происходящее. Его худшие страхи подтверждались.
— Рана у тебя серьезная и неприятная. Пока ты не сможешь ни есть, ни пить, ни говорить без боли. Ну и целоваться, конечно, хотя здесь об этом можно не волноваться. — Северянин ухмыльнулся, но Джезалю было не до смеха. — Да, плохая рана, это точно. Именная рана — так говорят там, откуда я родом.
— Чт-то? — промямлил Джезаль и тут же пожалел об этом. Боль пронзила его челюсть.
— Ну, именная рана — это, понимаешь… — Девятипалый покачал обрубком своего пальца. — Рана, по которой тебе дают имя. Теперь тебя могли бы назвать Разбитая Челюсть, или Мятое Лицо, или Беззубый, или еще как-нибудь.