— Раз положено, давайте, — без всякого энтузиазма согласился Вадим и вмиг напрягся, подготавливаясь, чтобы не выдать себя ничем во время этой процедуры. Незаметно вздохнул глубоко, постарался расслабиться, сонный вид себе придать. И, неожиданно, глядя, как Уваров достает фотографии из сейфа, почувствовал омерзение к себе за то, что изготавливается так тщательно, чтобы правду скрыть, что лжет так спокойно и безболезненно. Что все время лжет и сегодня, и вчера, и позавчера, и неделю назад.
И нестерпимо захотелось, не говоря ни слова, встать и выйти из этого кабинета, и идти куда попало, бежать куда попало, куда глаза глядят, только подальше от Уварова, от Лео, от Можей-киной, от города подальше, от всех, от всего…
— Ну вот смотрите, — Уваров уже разложил снимки на столе.
— Внимательно смотрите, не торопитесь.
Данин провел потными ладошками по коленям и медленно склонился над фотографиями. Лео он увидел сразу. Лицо его выгодно отличалось от тех полудебильных, что были на других снимках. Тонкое, интеллигентное, запоминающееся, чуть надменное, чуть брезгливое, с тяжелым взглядом широко расставленных, немного прищуренных глаз. Выражение его словно говорило тому, кто снимал его: «Ну давай, работяга, скорей делай свое дело, я спешу, у меня работа поважнее». Вадим спохватился, что слишком долго рассматривает Лео, и перевел взгляд на другую фотографию, и так же долго и внимательно стал разглядывать и ее, потом пододвинул к себе еще один снимок.
В дверь робко стукнули два раза.
— Да, — недовольно отозвался Уваров, не отрывая взгляда от Вадима. И видя, что никто не входит, крикнул громче: — Да войдите же.
Дверь приоткрылась бесшумно. Вадим не спеша поднял голову и наткнулся на благообразное личико Можейкина. Он, как и тогда, в больнице, показывался из-за двери по частям, сначала голова, потом нога, потом рука, а потом и весь он появился в кабинете. Все так же спинка у него выгибалась в полупоклоне, и так же голову он прямо держал, верно, прикидывая, как всегда, выпрямиться или еще ниже поникнуть. Сейчас, видимо, решил, что надо поникнуть.
— Простите, что помешал, — он приложил руки к груди и беззащитно, чуть растерянно улыбнулся.
— Ну что же делать? — вздохнул Уваров.
— Здравствуйте, — Можейкин с протянутой рукой сделал шаг к столу.
— Здравствуйте, спаситель. — Он с почтением коснулся ладони Данина. Здороваясь, покосился на стол, и Вадим с удивлением заметил, как он впился глазами в снимки.
— Нашли преступника? — обратился он к Уварову.
— Ищем, — ответил тот, небрежно прикрыв фотографии сложенной вдвое газетой. — Ищем. Вы простите, мы сейчас закончим, а потом займемся с вами. Хорошо?