— Симпатичный? — быстро спросил Минин.
И хотел было уже Вадим вскинуть глаза, даже голова чуть дрогнула, дай бог незаметно, но напрягся вовремя и удержал себя, и продолжая смотреть на протокол, ответил ровно:
— Не знаю, не видел.
И подумал тут же: «Наверное, возмутиться надо было, мол, я же сказал, что темно было и лиц не видел. Не доверяете, оскорбляете подозрением! Но поздно, поздно уже».
— Ну что ж, — Минин деланно вздохнул, развел руками и, в упор, бесцеремонно разглядывая Вадима, лицо его, плечи, шею, руки, сказал: — Не видели, так не видели. Распишитесь.
Потом он убрал протокол в стол и вместо него извлек оттуда же тощую папку. Вынул из нее какие-то фотографии, несколько бумажек.
— Это фотографии и план места происшествия. Место происшествия установлено со слов Можейкиной…
— Она пришла в себя? — не выдержал Вадим.
— Да, в тот же день, — с едва заметной усмешкой ответил следователь. Не поднимая головы, он раскладывал снимки.
Вадим ощутил горечь в горле. От курева, наверное, от никотина, машинально подумал он. Так. А если Можейкина, придя в себя, все по-другому рассказала — всю правду? Может, она в шоке была, когда его, Данина, просила не рассказывать, что с этим белобрысым знакома? Ну и что? Чепуха все это. Он отказаться может, спокойно отказаться. Никто теперь не докажет факт того разговора. Вот, дурак, ввязался. Данин покривился. Урок теперь тебе на всю жизнь.
— Вы больны? — услышал он голос справа. Голос был низкий, тихий, участливый. Однако Вадим вздрогнул. Он быстро повернул голову и наткнулся на маленькие, черные глазки другого следователя.
— С чего вы взяли? — Вадим постарался беспечно улыбнуться.
— Глотаете с трудом, за горло рукой держитесь, морщитесь. Ангина?
— Нет, просто першит.
— А-а-а, — протянул следователь и снова уткнулся в бумаги. «Психологи доморощенные», — со злостью подумал Вадим.
И злость помогла. Одна она теперь только завладела им. И исчезли сомнения, исчезли страхи. Он смотрел на Минина теперь без волнения и даже с легкой неприязненной усмешкой.
Минин указал на фотографии и попросил:
— Покажите, как вы шли, где увидели Можейкину и этих троих.
Фотографии были цветные прекрасного качества, сделанные с помощью вспышки. Снимали, наверное, в ту же ночь. Данин все показал.
— Спасибо, — сказал следователь. — Давайте я отмечу повестку, и можете идти.
Когда Вадим уже был в дверях, Минин проговорил ему доброжелательно:
— Если что вспомните, приходите.
«Только не грохнуть дверью, — подумал Вадим, — как тогда, в Кремле».
До дома своего шел пешком, шел долго и только у подъезда вспомнил, что рабочий день еще не кончился и надо было идти в институт. Войдя в квартиру, сев в кресло и закурив, понял, что никуда не пойдет, видеть сегодня никого не хочет, что сегодня он будет один весь вечер.