— Что за пальба там такая? — тихо спросила мать. — Ермолай балует?
— Да, Ермолай, — попытался улыбнуться Артюхин, — карабин пристреливает. Ты не волнуйся.
— Хорошо, — успокоилась женщина. — Ты когда уезжаешь?
— Когда ты поправишься, мы уедем вместе…
— Поправлюсь ли?
— Не сомневаюсь, — Артюхин беспокойно оглянулся на дверь. — Отдыхай, я буду рядом, — добавил он и вышел.
Теперь он знал, что надо делать. Пускай эти бандюги попробуют сюда сунуться, встреча будет достойная.
Первым делом он достал из-под шкафа коробки с патронами. Патронов было много, и это его успокоило. Стрелять-то он умеет отменно. Потом вышел в сени и закрыл входную дверь на массивную железную щеколду.
На столе в комнате он рассортировал патроны. Медвежьи жаканы отложил в одну сторону, дробь — в другую. Жакан, конечно, надежней, но там за окном не звери ведь — люди. Артюхин усмехнулся, переломил ружье, вынул жаканы, насытил стволы дробью.
Все. Сейчас можно сидеть и ждать, как будут разворачиваться события. Если эти вольные стрелки уйдут, прекрасно, ну а если пожалуют в гости, то милости просим, угощенье будет знатное.
Сперва он услышал глухие, далекие удары — кто-то барабанил в запертую калитку. Это, наверное тот, в кожаной куртке. Артюхин встал сбоку от окна, крепче сжал ружье.
— Иди своей дорогой, парень, — крикнул он отчетливо и зло, — тебя здесь не ждут.
— Моя фамилия Ломов, — голос отвечавшего был хриплый, придушенный. — Из милиции я! Прошу вас, откройте!
Артюхин изумленно поднял брови. Из милиции?.. Врет? Ну что ж, посмотрим. Рискованно, правда. А если действительно это милиционер?
Громыхнула щеколда. Артюхин взвел курки, толкнул дверь. К калитке он подходил осторожно. Песок отрывисто поскрипывал под сапогами.
— Слушай внимательно, — сказал Артюхин, привалившись плечом к забору. — Если оружие с собой, как я понял, у тебя пистолет, положи его в карман, чтобы руки были свободными, в противном случае не открою.
— Хорошо, — ответили за калиткой. — Открывайте, я готов.
В этот момент грохнул выстрел, где-то рядом взвизгнула пуля.
— Скорей! — крикнули за забором.
Артюхин ударил ребром ладони по щеколде и отскочил в сторону.
Калитка стремительно отворилась, и Ломов нырнул во двор. Затем он вскочил, быстро закрыл мягко вращающуюся на хорошо смазанных петлях дощатую дверь, кулаком вогнал щеколду в паз.
— Ну, наконец-то, — выдохнул он. Вымученно улыбаясь, он уселся прямо на землю.
Артюхин не спускал с непрошеного гостя глаз. Два ствола его ружья упрямо смотрели незнакомцу в грудь.
— Это еще не все, — сухо проговорил он. — Удостоверение? Вынимай медленно.