Я недовольно поморщился. Не столько от услышанного, как от того, насколько легко этот ихтиандр считывает мои мысли. Столько времени и усилий, сферы, потраченные на эмпатию, – и первый встречный беззастенчиво копается в моей голове, вообще не замечая моих жалких попыток защититься. Обидно как-то, и ведь это даже не Шепчущий! Если мои глаза мне не врут, у рыболюда всего восьмая ступень.
Провожатый, все это время шедший впереди, неожиданно замер, повернулся, прижал руку к груди и вежливо поклонился. А в голове снова слышится уже знакомый шепот:
«Прошу прощения, что невольно подслушал ваши мысли. Для моего вида телепатия – естественная способность, такая же, как и речь для вашего. Находясь на близком расстоянии, я просто слышу мысли, обращенные лично ко мне, или те, в которых так или иначе фигурирую. Мы уже пришли, – рукой он указал на широкую полукруглую дверь. – Мастер Войны, повелительница Шеварин ждет вас».
Дверь была полуоткрыта, поэтому, постучав для вежливости, я сразу зашел внутрь. Просторная каюта, большой овальный стол, посреди которого расстелен широкий рулон карты, на полу лежит груда малопонятных деталей, из которой торчат провода и куски прозрачного пластика, а еще сильно воняет чем-то химическим и резким.
За столом сидела невысокая женщина с сотней косичек на голове – усталым взглядом она буравила полупустую бутылку, стоящую перед ней. Узкое лицо, синие пронзительные глаза, бледно-голубая кожа, темно-серый боевой костюм и Медальон на груди с тридцатью восемью заполненными ступенями.
– Повелительница...
Я еще не успел закончить фразу, как она толкнула мне бутылку по столу и кивнула, указав на один из стульев возле стола:
– Садись!
Алкоголь обжег горло и покатился вниз, я вопросительно посмотрел на Мастера Войны Дома Водных. Та по-прежнему молчала, устало смотря на карту, расчерченную стрелками и кружками. По синей глади были разбросаны тысячи островков, давших в свое время название этому миру.
Бутылка отправилась назад к хозяйке, а я решил уточнить:
– Все так плохо?
На это Шеварин досадливо поморщилась, но все-таки ответила:
– Хреново – это мягко сказано, но мы все еще живы, и это, несомненно, хорошо, – она заметила мой взгляд, брошенный на карту, и, видимо, не так его себе истолковала. – Что, у вас в Доме Змеи все по-другому? Такой дикости, как бумажные карты, ты, может, раньше и не видел, но у меня до вчерашнего дня тоже все было иначе: два прекрасных военных компьютера с анализатором событий… А теперь посмотри, во что они превратились, – и она тоскливо махнула в сторону обломков, лежащих на полу. – Во время налета эти гады применили какое-то неизвестное электромагнитное излучение, сжегшее все, что сложнее палки или копья. Двести тысяч дайнов в бездну, плюс весь оперативный архив, – она замолчала и, подхватив бутылку со стола, надолго к ней присосалась.