– И что, донага раздевается? – язвительно интересуется хозяин.
– Ну, может быть, просто… до штанов, – находится хозяйка.
– До штанов? – уточняет хозяин.
– Ну я же не спрашивала там, что, сколько… Говорят: раздевается – дак раздевается, – возмущается хозяйка.
– Так-от он и рвёт, в одних подштанниках! – смеётся хозяин, и хозяйка уже готова что-то ему отвечать, но Жу перебивает, пока не дошло до спора:
– А вы сказали: в воде. Это где?
– Дак травина в воде растёт, – оборачивается тут же хозяин.
– В озере, там, в озере, – кивает хозяйка, уже забыв о начинавшейся сваре.
– У них в Палкино озеро есть, на краю деревни, – поддакивает Маруся.
– Можот, в озере. Можот, коло реки, – хочет остаться последним в разговоре хозяин. – Но в воде – точно.
– Так они знают места, – кивает Маруся, не прекословя ему. – Знаюшшие-ти люди.
– Но, надо знать. Так-от пойдёшь – не найдёшь ничего, – кивает хозяйка. С Марусей они явно спелись.
– Ошшо говорят, утром рано, чтобы не видел и не встретил тебя никто.
– И не показывать никому, и в дом не заносить.
– Это ещё почему? – возмущается хозяин.
– Нельзя в дом заносить, в колидор куда-нибудь ложат, – говорит хозяйка тоном, не терпящим противоречий.
– Силу, видимо, теряет, действие, – поддакивает Маруся. – В дому еси. В мшаной постройке.
– Я когда искал Серёжу… – начинает заводиться хозяин, но хозяйка перебивает его, оборачиваясь на Жу:
– У меня мама клала. Надо, знаешь, как ложить? Розденься, говорит, весь. Донага, чтобы на тебе пояса никакого не было. Положь там, по углам, поклонись и положи её – или под матицу, или куда…
– Уж тебе скажут, куда ложить, – ворчит хозяин.
– В дом не заноси, – не слушая, продолжает хозяйка. – В дом не надо заносить, её в колидоре нать держать.
– На мосту, – бубнит хозяин. – У нас говорят: на мосту. Это ты не с наших краёв.
– И тебе повешшуёт, – не обращает на него внимания хозяйка. – У нас от что: потерялась старуха. Пошла за ягодами и заблудилась. Тоже искали – не можут натти. Ну вот, матка положила травину-ту и сказала: «Если живая – повешшуёт, и неживая – повешшуёт». А потом я сплю на роскладушке в се́нях. В доме-то натоплено, жарко. И вот ноцью как хлестануло! Так в стену стукнуло, дак все выскочили!
– Выскоцили? – ахает Маруся.
– Но! Матка говорит: «Я век не верила! А тут так испугалась!» А у дома заяц – и ну бежать. Пошли за йим. Заяц впереди бежит-бежит-бежит – и вдруг пропадёт. Как вроде скроется – и опять вперёд бежит. И привёл на место.
– Привёл на иё?
– Привёл. Она сидит у кустиках мёртвая. И коробочка с ягодами у ног, – заканчивает хозяйка.