— Эээ… — смутился молодой парень на такую реплику.
— Давай иди отсюда, не видишь, что тут очередь за тобой уже образовалась? — показывая на нас, произнёс кладовщик.
Увидев нас, парень поспешно покинул шатёр.
— И так, Бер, что вам нужно?
— Палатку и матрас для новенького.
— Он же маг, что, своих нет? Почему я на него ещё тратиться должен? Он и так мне сегодня только убытки принёс.
— Когда это я успел принести вам убытки сегодня? — удивился я.
— Я поставил десять серебряков на Артура, а ты взял и выиграл.
— Ну тут вы сами виноваты, — хмыкнул я.
— Знаю, что сам. Но ты всё равно тоже виноват, мог бы и проиграть, — возмутился кладовщик.
— Ладно, Роб, успокойся. Возьмём всего на пару дней, пока новичок не купит себе новые, — успокоил его Бер.
— Ну это другое дело, я мог бы вам сразу продать отличный шатёр, оставшийся от одного из офицеров, ушедших в отставку, всего за тридцать серебряных и ходить никуда не надо, — внезапно оживился он.
— Роб, имей совесть, — осуждающе взглянув на него, произнёс Бер.
— Ну ладно, двадцать серебряных. И дам хороший матрас в подарок, — уже с более грустным выражением лица предложил Роб.
— Бери, Крис, цена достойная.
— Хорошо, беру, — отсчитав нужное количество монет, ответил я.
— Бер, заберёшь его на складе, я покажу где. Был рад вас видеть. Если что — то понадобится, то заходи ко мне, новичок.
Забрав нужные вещи, мы довольно быстро вернулись к стоянке нашего мини отряда. Шатёр ставили все вместе. И довольно быстро наступил поздний вечер. Все разошлись по своим шатрам спать, что сделал и я.
— Думаю, мне здесь понравится, — подумал я, перед тем как погрузился в тень, чтобы уснуть.
Я лежу на диване, вытянув ноги, положив голову на валик и закрыв глаза. В дреме мысли мои странно путаются. Сознание расплывается, — это не бодрствование, но еще и не сон, и как тень пробегает в голове усталость. За ней смутно колышется отдаленный гул канонады, тихий посвист снарядов, а вот и металлический гул гонга, возвещающий газовую атаку. Но прежде, чем я успеваю нащупать противогаз, тьма бесшумно отодвигается. Теплое, светлое чувство охватывает меня, и земля, к которой я приник, вновь превращается в плюшевую обивку дивана. Я прижался к ней щекой и смутно соображаю: я — дома… Гул гонга, возвещающий приближение газа, растворяется в заглушенном позвякивании посуды, которую мать осторожно ставит на стол.
Но вот тьма подкрадывается снова, и с ней — рокот артиллерийской пальбы. А откуда — то издалека, как будто нас разделяют леса и горы, доносятся каплями падающие слова, которые мало — помалу приобретают смысл и проникают в сознание.