– Кайрн? Какого черта ты приводишь сюда посторонних? – спросил Лоренцо. Он улыбался, но в лице его сквозило раздражение и кое-что еще – презрительное снисхождение.
– Он один из нас, Лоренцо, – сказал Кайрн, больше не в силах сдерживать радость. – Он из тех самых! Это Фалькио, первый кантор!
Лоренцо моментально смерил меня взглядом, не слишком впечатленный увиденным. Можно и простить его за это. Я был крайне утомлен дорогой и боями, одежда износилась, изодранный плащ был местами подлатан. Закончив осматривать меня, он осторожно спросил:
– А кто эта девчонка?
– Алина, дочь лорда Тиаррена, – ответил я.
– Святые угодники, – тихо сказал Лоренцо. – Я слышал, что произошло.
Он присел перед ней.
– Вы теперь в безопасности, миледи. К черту Ганат Калилу: Кровавая неделя не коснется вас внутри этих стен.
В ответ Алина сделала реверанс и протянула ему руку.
– Благодарю вас, сэр. За нами гонятся люди герцога. Если бы не этот человек, я бы давно погибла.
Лоренцо снова взглянул на меня.
– Значит, это правда? Вы – королевский магистрат?
Я кивнул.
– Первый кантор?
Я снова кивнул.
Лоренцо поднялся.
– Святые угодники. Это невероятно!
Он заключил меня в объятия и что-то прошептал на ухо – точно я не разобрал, но, кажется, «брат». Жест отчего-то показался слишком знакомым.
– Братья! Сестры! – воззвал Лоренцо, перекрывая голосом музыку. Музыканты тут же перестали играть. Очевидно, Лоренцо считали здесь главным. Все глаза устремились на меня – я огляделся. В зале собралось около сорока человек, и все смотрели на нас. Молодые, крепкие, привлекательные. Наверное, к тому же богатые, потому что это четвертое качество часто сопутствует первым трем. – Братья и сестры, нам дан знак, знак богов и святых, – воскликнул Лоренцо. – Этот человек… Фалькио валь Монд, первый кантор королевских магистратов. Человек, который стоял у истоков ордена плащеносцев, пришел к нам, чтобы присоединиться к нашему начинанию!
Поначалу собравшиеся не слишком-то воодушевились, словно не до конца понимали, что значат его слова, но постепенно крики радости превратились в рев. Алина придвинулась поближе ко мне.
– Не понимаю, чему тут радоваться, – тихо сказал я Кайрну.
Лоренцо услышал меня.
– Тому, что, несмотря на все препятствия, вы пришли к нам. Это знак, первый кантор, неужели вы не понимаете? Это знак, которого мы ждали. Это день начала восстания, день, когда мы начнем бороться за свободу нашего города и всей страны!
Ликование переросло в бурную овацию, и я даже растерялся. Неужели эти люди в самом деле надеются вернуть плащеносцев в мир? С чего все началось? Является ли это частью королевского замысла? Мысли вихрем кружились в моей голове, но я никак не мог прийти к заключению, и меня все больше охватывало беспокойное ощущение, что здесь что-то не так.