Брасти снова всплеснул руками.
– Идиот, он нам всем дал заклятья. Тебе, мне, Кесту и всем остальным. Но король мертв, Фалькио. Они убили его, а мы стояли рядом и позволили герцогам захватить замок. А когда они с ним расправились, водрузили его голову на шест и выставили на всеобщее обозрение, мы даже пальцем не шевельнули. По твоему приказу.
– Не начинай, – предупредил его Кест, но Брасти уже несло.
– А ты, твоя величайшая чертова задница! Что делал самый быстрый клинок в мире, пока они убивали короля? Отдыхал в ножнах?
– Что-то я не видел, чтобы твои стрелы летали, – спокойно отозвался Кест.
– Не видел, потому что я такой же послушный жалкий магистратишка, как и ты. Ну и что теперь? Мы жизни свои положили ради нашей глупой мечты, а теперь она мертва, а мы всего лишь проклятые богами глупцы, которые до сих пор этого не поняли.
– Если это всего лишь глупая шутка, то почему ты никогда не рассказывал нам о своем заклятье, Брасти? – спросил я. – Потому что он приказал тебе хранить все в тайне, не так ли?
Брасти отвернулся, но я схватил его за плечо и развернул.
– Если всё, что заботило короля, умерло там вместе с ним, почему ты до сих пор хранишь его тайну? Я тебе скажу почему, Брасти: потому что мечты не умирают, если мы продолжаем в них верить. – Сказав это, я сразу же понял, что совершил ошибку.
– Проклятые святые, Фалькио, да ты еще хуже! – заорал Брасти так, что я съежился. – Ты купился на все эти слова о правосудии и свободе точно так же, как и Пэлис. – Он распростер руки. – Оглянись, Фалькио. Люди нас ненавидят – нет, даже хуже, они нас презирают. Они проклинают наши имена. Когда человек творит что-то ужасное, чему и слова нельзя придумать, они называют его шкурником. Я не хочу так жить.
– Думаешь, крестьянам легче? Или любому другому, живущему под игом герцогов, этих самозваных принцев? Они правят своими землями, как боги, и только король и мы держали их в узде.
– Только не заводи мне эту «Песнь крестьянина», Фалькио. Я родился таким же бедным, как и ты, и на коне проскакал не меньше твоего. Рисковал жизнью много раз и готов был погибнуть смертью героя. Но смерти предателя я не хочу. Это неправильно, не…
– Несправедливо? – спросил Кест.
Брасти замолчал, на лице его промелькнула боль. Когда я с ним познакомился, он был вполне доволен своей судьбой. Жил так, словно мир – золотой плащ на его плечах, и в каждом его шаге звучала уверенность – у Брасти все отлично, и в мире тоже все отлично. Спустя пять минут он вновь натянет эту маску, и никто даже не заметит разницу.
Теперь ему только это и осталось – маска. А под ней сплошная печаль, он предан всем и всеми, прежде всего мной. Как скоро придет тот день, когда Брасти презрит мой приказ и отправится грабить мертвых? Сколько из нас уже встали на путь грабежа и разбоя ради того, чтобы выжить? Не так давно мы были героями – теперь же мы предатели с грамотами о бессмысленном помиловании, не имеющие ни союзников, ни цели.