– Слуги сказали, что он не позволил переносить тебя. Боялся, что ты не выживешь с такими ранами.
– Арбалетный болт. Попал мне в спину, – глупо сказал я.
– Болт? Святые угодники, сынок, когда тебя нашли, в тебе была по крайней мере дюжина кровоточащих загнивших ран. Думаю, ты выжил лишь для того, чтобы все узнали, с каким богом ты заключил сделку.
Со Смертью. Любовь покинула меня, поэтому я заключил сделку со Смертью.
– Ты портниха? – спросил я.
Она наморщила нос.
– Портнихами называют тех, кто делает платье, сынок. Я – Швея. Последняя настоящая Швея.
Я подумал, что невежливо будет, если я скажу, что в каждом городе мира есть как минимум дюжина швей.
– Пусть будет швея. А что ты здесь делаешь? – спросил я.
Она даже не взглянула на меня.
– Хорошая Швея знает, куда ведет нить. После того как ты ушел, я долго думала и решила, что мое искусство может понадобиться здесь.
– Неужели у короля нет своих швей?
Она поглядела на меня как на идиота. Что весьма справедливо, как я полагаю.
– Я же сказала тебе, сынок: кроме меня, Швей не осталось. К тому же никто больше не знает, как сделать то, над чем я тружусь.
– И что это?
Кто-то постучал в дверь; я подумал, что старуха ответит, но она продолжила работу. Спустя миг стук повторился.
– Это твоя опочивальня, – крикнула старуха. – Какого еще разрешения ты, черт возьми, ждешь?
Дверь открылась, и в комнату вошел тот самый хлюпик – король, как я понял.
– Ах, если бы все мои подданные проявляли ко мне такое же почтение, – весело сказал он. – Большинство их тех, кого я встречал, мечтают меня убить.
Он умылся и принял ванну и теперь казался больше похожим на короля. Похоже, его даже слегка откормили. От этой мысли я окончательно проснулся.
– Сколько я пролежал без сознания? – спросил я.
– Ты находился между жизнью и смертью двенадцать дней, – ответил король.
– Двенадцать дней? Как же так?
Он кашлянул, подошел и сел на край постели: я был поражен его неучтивостью, но вовремя вспомнил, что вообще-то это его постель.
– Ты находился в объятиях Смерти, помнишь? Только святые знают, сколько дней ты провел без сна и еды.
Разговор начал меня раздражать, и я понял, что с головой у меня еще до сих пор не всё в порядке.
– Почему же я не умер от голода, если был без сознания целых двенадцать дней?
– Лучше не спрашивай, – предупредила Швея. – Отвратительное зрелище. Палки и трубки из ткани.
Король пропустил ее слова мимо ушей.
– Не беспокойся, мой странный друг. О тебе заботились как нельзя лучше.
Швея хмыкнула, но король продолжил:
– Я сам ухаживал за тобой с помощью королевских лекарей. Трудно в такое поверить.