— Угу, — сказала я и ткнула лейтенанта в бок. — Прикажи своим открывать ворота. Пойду, отправлю говнюков в ад.
Тут у них, у всех, глаза полезли на лоб. Потом все начали одновременно что-то говорить.
— Шибанулась! — сержант.
— Это — безумие! — лейтенант.
— Дар, ты хоть понимаешь? — Кир. — Ты же не сможешь!
— Ты так и про гамак говорил, — хмыкнула я и начала спускаться, — но получилось же! Лейтенант, ты там не уснул? Двери открывай.
У ворот они догнали меня. Оба. Кирион оттёр лейтенанта в сторону и вцепившись в плечи, развернул меня к себе. Сейчас он выглядел безумным.
— Ты не обязана! — прошипел он. — Думаешь, я не понимаю, в чём дело? Пытаешься доказать, что в тебе благородства не меньше, чем в ней? Но я же тебя хорошо знаю!
— Хреново ты меня знаешь, — сказала я и вырвалась. — Грард, чёрт тебя побери!
Кир тяжело дышал, глядя, точно загнанный зверь. Руки у него повисли, точно плети, а глаза метали искры. Потом мужчина заскрежетал зубами и отвернулся. В этот момент ворота заскрипели и приоткрылись. Дождавшись, пока прекратится дрожь в теле, я направилась к выходу.
— Дар, — лейтенант постукивал пальцами по рукояти меча, — давай, я пойду с тобой. Солдат возьмём…
Я провела пальцем по его щеке, ощутив мягкий пушок. Хороший мальчик. Такие живут недолго. Потому что мир не любит хороших мальчиков и девочек. Если честно, то он вообще никого не любит.
— Ворота закрой, — сказала я. — И сидите тихо. Как мыши.
К счастью, далеко идти не пришлось. Пока мы обменивались дурацкими репликами, жимуинцы успели подойти вплотную к Кряжи и начали разворачиваться в боевой порядок. Три десятка здоровенных конников в блестящих латах на огромных всхрапывающих тварях, покрытых белой чешуёй брони. У каждого всадника имелась длинная пика и небольшой круглый щит. В данный момент пики опускались вниз, чтобы проткнуть назойливую букашку, осмелившуюся стать на дороге.
Чуть позади панцирных кавалеристов тяжёлые пехотинцы снимали со спин прямоугольные щиты и поудобнее перехватывали секиры на длинных рукоятях. Доспехи пехоты были попроще, чем у коников, что и неудивительно: одни-то ехали, а другие — топали на своих двоих. И да, солдаты казались слишком высокими и массивными, как для приземистых щуплых жимуинцев.
Думаю, в этот раз никто не собирался вести переговоры и заниматься прочими глупостями. Всадники выстроились в одну линию, а пехота за их спинами стала широким полумесяцем и закрылась щитами. Сначала меня проткнут пиками, а после — изрубят секирами.
Я сбросила плащ и Пена легко выскользнула из ножен.
— Я — страх, — тихо сказала я.