А начальство было очень даже довольно. «Гимн» начальству тоже, что называется «зашёл на ура» и оно, присоединившись к залу с удовольствием горланило:
Москва — звёзды светят из Кремля!
Москва — Советская земля!
Москва — столица навсегда!
Москва! Москва! Москва!
После исполнения всем залом песни в пятый раз, мы под дружные аплодисменты решились прервать концерт, ибо петь уже не мог не только я, но некоторые ответственные товарищи из почтенной публики. Что же касается ветеранов, то такой музыкальный марафон им было выдержать из — за возраста труднее всех, однако те в свою очередь не подкачали и были веселы, бодры и счастливы.
Заметно выделялся среди всех фронтовиков, тот самый «живой» старичок в звании майора. Он глядел на меня «во все глаза» и постоянно вытирал слёзы.
«Странно. Чтой — то он расплакался — то? «Гимн» что ль его так зацепил?» — подумал я в тот момент, когда директор школы подошёл ко мне.
Восхвалив меня по всем правилам: молодец, замечательно, порадовал ветеранов, прекрасно, он решил сделать мне предложение, от которого, по его мнению, я недолжен был отказаться.
— Саша. Пойдём подойдём к товарищу Мясоедову. Он очень хотел видеть.
— Зачем? И кто он? — поморщившись скептически спросил «сорвавший овации».
Петр Семёнович не обратил на этот демарш никакого внимания и продолжил:
— Ты не представляешь, что это за человек. Это особый, замечательный человек! — я поморщился ещё больше. — Герой социалистического труда.
— Эээ…
— Вот тебе и «эээ» … После войны уехал восстанавливать разрушенную Украину. Прошёл путь от простого рабочего до директора строительного треста.
— Эээ…
— Взял на воспитание двоих детей из детского дома, да и до сих пор детдому помогает, — с восхищением глядя на начальство горячо произнёс директор.
— Эээ… а почему он такой толстый и заплывший?
— Он после очередной операции. Весь в бинтах. Да и диабет у него, — пояснил директор «опростоволосившемуся». — Узнал, что будет концерт для ветеранов. Вот и решил приехать. Он ведь тоже в совете ветеранов. Вот и решился… зря конечно. Ему бы ещё полежать… ну да ладно.
— А он сам воевал?
— Нет. Он заслуженный работник тыла. Пошли, а то вон, нас зовут.
Пообщавшись с возможно «зря оскорблённым» мной человеком, я пришёл к выводу, что по одёжке больше никогда никого судить не буду, ибо по всей видимости с идентификацией Мясоедова я несколько погорячился.
В результате общения с высокопоставленным начальством, я пришёл к мысле, что ошибся я не во всём, ибо в тех кругах быть через чур «чистым» тебе просто никто не позволит.
В разговоре гражданин был вполне адекватен, добр, шутил и сетовал на то, что песен таких замечательных народу не хватает. Поблагодарил меня за исполнение, попросил записать текст песни «Москва», поспрашивал о планах на будущее, внимательно выслушал, пообещал за мною присматривать и в случае, если будет нужна какая — то помощь, то: