— В городе пропадают дети, мэм. Вчера исчезла дочка мисс Элизабет, и её нигде не могут найти…
Смотрю на него в упор. Он отводит глаза, мнётся, но не уходит. Не верю, что этот самозваный патруль заявился ко мне в такое время из-за подобной ерунды. Но если тебе не хамят в лицо — приходится тоже быть относительно вежливой.
— Насколько я помню, с Памеллой мы учились у одном классе. Ей уже семнадцать?
— Две недели как, — уточняет он.
— Ну да, ну да. Если не ошибаюсь, то, начиная с последнего новолуния, её еженочно видели в обществе некоего вольного стрелка-виверра? Вернее, ежедневно, я бы сказала… Март месяц, чего вы хотите от молодежи… Стрелка, кстати, нашли?
— Нет, мэм…
— А искали?
Он снова мнётся, вздыхает, теребит шляпу. Понятно. Зачем искать простые причины, если рядом живу я, такая удобная и всё объясняющая?
Добавляю в голос задумчивости, говорю в пространство:
— Знаете что, Клаус… — Имя оружейника вспомнилось очень кстати. — А ведь я ещё не использовала лицензию этой недели. И теперь вот думаю — прогуляться, что ли, сегодня днём? Поискать самых рьяных…
— Я не виноват! — срывается на визг молодой, распластываясь по ступенькам. — Я ни при чем! Госпожа! Я не знал! Не надо, Госпожа, пожалуйста, я больше никогда…
В глазах у него страх и ненависть. Опасное сочетание. Он хочет то ли наброситься, то ли лизнуть мне туфли, но трусит. И правильно — остро заточенные пряжки на них из чистейшего лунного серебра. Каблуки, кстати, тоже. Какое-то время я смотрю на него с надеждой, но потом понимаю — нет, не бросится. Слишком сильно боится. Жаль.
Перевожу взгляд на Клауса.
— К делу, Клаус. Зачем вы пришли? Не из-за этой же подзагулявшей кошки, в самом-то деле, это ведь даже не смешно.
— На Старом кладбище видели дикого человека, мэм, — говорит Клаус, и на этот раз он абсолютно серьёзен.
Видели. Вот, значит, как…
— Думаете, я его прячу?
Именно так и думает большинство горожан, но Клаус казался мне поумнее большинства. А оно мне надо, чтобы они так думали? Позволить, что ли, обыскать дом?
Какое-то время всерьёз раздумываю, но решаю не рисковать. Сегодня сделаешь одну уступку — а завтра они потребуют десяток. Нет уж.
— Клаус, — говорю я проникновенно, — как вы полагаете, много ли времени мне потребуется, чтобы испросить у Короля расширение лицензии на двоих?
Я не блефую, и Клаус это отлично знает. Король уже не раз намекал, что вечная жизнь вечной жизнью, но не мешало бы мне обзавестись и потомством — в том или ином смысле этого слова. И даже скорее именно что в ином — люди нынче дороги, особенно урождённые. Да и где их искать, людей этих… А красивых молодых мужчин разного рода и племени при дворе пруд пруди, выбирай любого, Ференциата, и он сразу же станет графом, а ты — графиней.