* * *
Вот интересно, каков будет коэффициент сравнительной погрешности при возобновлении эксперимента, ранее проводимого на мышах, если теперь в качестве подопытного материала использовать крысоидов? Соматика у них схожая, даже в генетике определенные параллели прослеживаются, поправку, пожалуй, делать пришлось бы лишь на общий вес тела и размер мозга. Мыши с высокой чувствительностью вазопрессиновых рецепторов в двенадцать раз чаще образуют прочные моногамные пары, чем их менее чувствительные собратья. Повышение склонности к моногамии наблюдается и при регулярных инъекциях бывшим «изменщикам» окситоцина.
Крысоид, после укольчика верный не за деньги, а просто так? Оксюморон!
Но на мышах ведь получалось…
Жалюзи западного окна сдвинуты на три четверти, в лаборатории приятный полумрак и почти не жарко. День перевалил через середину и уверенно движется к закату. У меня опять проблемы со сном. Но на этот раз жара тут ни при чем. Ну или почти ни при чем.
Мне не дает уснуть полное непонимание того, чему же именно я оказался невольным свидетелем. Что это было? Минутное помрачение рассудка? Или крутой поворот, переоценка ценностей, смена направления, бунт, что еще? Случайность? Коллективное помешательство? Столь же коллективная галлюцинация? Бред, спровоцированный тепловым ударом? И, главное — как мне самому ко всему этому относиться? Они прекратили общаться задолго до моего рождения, даже разговаривали лишь через посредников. И вот вдруг такое. Сразу. Без малейших к тому предпосылок.
И именно в тот момент, когда я начал эксперименты с окситоцином.
Тоже случайность?
Или в том безобразии, что творилось здесь вчера, есть и моя вина? Нет, я даже в формулировке пытаюсь уйти от ответственности, на самом деле вопрос стоило бы задать так: может ли вчерашнее безобразие быть целиком на моей совести? Окситоцин летуч, особенно при такой жаре, я мог его случайно разлить, а они нанюхались, вот и… Ну ладно, ладно, не разлил — уж настолько халатным и неосторожным я все-таки не бываю, но… жара. Он вполне мог испариться в достаточном количестве просто из-за неплотно завинченной пробки.
Глава 11. Сила поцелуя. Часть 7
Да нет. Все равно ерунда какая-то получается. Ладно, дед, он действительно мог нанюхаться и получить по всем своим несчастным рецепторам той же кувалдой, что и я тогда, в подвале. Бедный дед! Но бабушка… Бабушка не могла, ей вся наша химия до далекой звезды. Или могла? Что я знаю о резистентности перерожденных? Может ли быть такое, что она просто спараллелила дедово восприятие? Отразила, как в зеркале. Может ли быть так, что ей оказалось вполне достаточно подобного отражения?